Вход в осень
Лето 2023го отметилось знаменательными и громкими событиями:
- мятежом Пригожина и его скоропостижной кончиной;
- украинским контрнаступлением, которое скорее не оправдало ожиданий чем оправдало, но в то же время показало что Украина способна наступать, а вот Россия наступать уже (пока) не способна;
- падением российского рубля, который потащил за собой беларусский, и поднятием ставки ЦБ РФ;
- множеством взрывов, атак, диверсий и прочих актов войны на территории РФ, что вкупе с предыдущими пунктами добавило очков нестабильности на территориях подконтрольных кремлевскому режиму.
Ничего здесь не будем говорить про отчетно-выборные мероприятия кабинета Тихановской, равно как и про конфликты в беларусской протестной (все больше хочется сказать классическое “оппозиционной”) среде. Тем более что поговорить хочется про Беларусь, а влияние зарубежных акторов на процессы в Беларуси колеблется в районе плинтуса, по объективным и иным причинам.
В Беларуси ощущается трансформация общества. Про этот процесс не пишут аналитики, потому что собрать информацию за пределами страны достаточно сложно, а внутри страны не то чтобы очередь желающих про такие процессы писать. Но это самый важный для понимания политического будущего Беларуси процесс, важнее даже чем результат войны в Украине и даже гипотетического передела власти в Кремле. Этот процесс неоднозначен и сложен, в некоторой степени он уже вышел из под контроля запускателей и живёт сам по себе. Как и в любом таком процессе, с прямой перспективой пожирания самих запускателей в качестве одного из вариантов развития событий.
Есть два основных фактора, которые задают вектор трансформации беларусского общества. Первый из них - массовая эмиграция. Даже если взять за реалистичную оценку цифру в полмиллиона, то речь может идти о 13-15% трудоспособного населения. Точной статистики никто не знает, но косвенно процессы эмиграции влияют больше всего на два видимых сектора: здравоохранение и сфера услуг. С врачами в Беларуси становится хуже с каждым днем, и если раньше медицина со всеми оговорками как структура в сравнении с соседями работала на имидж социального государства, то сейчас процесс развернулся на 180 градусов. Врачей не хватает, это чувствуют практически все. Сферу услуг задела массовая эмиграция высоквалифицированных специалистов, условных айтишников. Отсутствие критической массы людей с высоким уровнем дохода схлопывает целые сегменты на рынках. В основном, конечно, это касается Минска и областных центров. Но мы говорим лишь про видимые части айсберга. Отток в других сферах существует, но он не так заметен.
Второй фактор - изменение качества репрессий. Речь не просто об ужесточении и тотальной зачистке, а об изменении структуры людей, которые под них попадают. Если раньше репрессии применялись, грубо говоря, в отношении “актива” протеста, то сейчас под каток попадают все, кто в принципе интересуется проектной тематикой. Репрессии ещё не перешли в разряд массовых, но уверенно подошли к этой грани. Проверки телефонов патрулями на улицах, в учреждениях, на предприятиях, увольнения заподозренных в нелояльности сотрудников, доносы и т.п. - это стало неотъемлемой частью жизни в Беларуси, и этого не было в такой степени даже год назад. Если раньше для того чтобы чувствовать себя в безопасности человек должен был не участвовать в протестах и не оставлять оскорбительных комментариев в соцсетях, то сейчас необходимо перестать интересоваться политикой через свои гаджеты от слова совсем.
Оба фактора вместе меняют общества и циркуляцию информации в нём. Во-первых, горизонтальные связи между людьми укрепляются, как бы это не казалось странным. Укрепляются в бытовом плане - часть людей “выпадают” из круга общения, часть специалистов выпадают из доступа по причине эмиграции, поэтому люди вынуждены искать новые связи. Беларусское общество становится парадоксальным образом сплоченнее в деле совместного выживания (разумеется, никаких других целей в данный момент ставить перед собой общество не способно). Во-вторых, меняется структура передачи информации.
Лето 2023го отметилось знаменательными и громкими событиями:
- мятежом Пригожина и его скоропостижной кончиной;
- украинским контрнаступлением, которое скорее не оправдало ожиданий чем оправдало, но в то же время показало что Украина способна наступать, а вот Россия наступать уже (пока) не способна;
- падением российского рубля, который потащил за собой беларусский, и поднятием ставки ЦБ РФ;
- множеством взрывов, атак, диверсий и прочих актов войны на территории РФ, что вкупе с предыдущими пунктами добавило очков нестабильности на территориях подконтрольных кремлевскому режиму.
Ничего здесь не будем говорить про отчетно-выборные мероприятия кабинета Тихановской, равно как и про конфликты в беларусской протестной (все больше хочется сказать классическое “оппозиционной”) среде. Тем более что поговорить хочется про Беларусь, а влияние зарубежных акторов на процессы в Беларуси колеблется в районе плинтуса, по объективным и иным причинам.
В Беларуси ощущается трансформация общества. Про этот процесс не пишут аналитики, потому что собрать информацию за пределами страны достаточно сложно, а внутри страны не то чтобы очередь желающих про такие процессы писать. Но это самый важный для понимания политического будущего Беларуси процесс, важнее даже чем результат войны в Украине и даже гипотетического передела власти в Кремле. Этот процесс неоднозначен и сложен, в некоторой степени он уже вышел из под контроля запускателей и живёт сам по себе. Как и в любом таком процессе, с прямой перспективой пожирания самих запускателей в качестве одного из вариантов развития событий.
Есть два основных фактора, которые задают вектор трансформации беларусского общества. Первый из них - массовая эмиграция. Даже если взять за реалистичную оценку цифру в полмиллиона, то речь может идти о 13-15% трудоспособного населения. Точной статистики никто не знает, но косвенно процессы эмиграции влияют больше всего на два видимых сектора: здравоохранение и сфера услуг. С врачами в Беларуси становится хуже с каждым днем, и если раньше медицина со всеми оговорками как структура в сравнении с соседями работала на имидж социального государства, то сейчас процесс развернулся на 180 градусов. Врачей не хватает, это чувствуют практически все. Сферу услуг задела массовая эмиграция высоквалифицированных специалистов, условных айтишников. Отсутствие критической массы людей с высоким уровнем дохода схлопывает целые сегменты на рынках. В основном, конечно, это касается Минска и областных центров. Но мы говорим лишь про видимые части айсберга. Отток в других сферах существует, но он не так заметен.
Второй фактор - изменение качества репрессий. Речь не просто об ужесточении и тотальной зачистке, а об изменении структуры людей, которые под них попадают. Если раньше репрессии применялись, грубо говоря, в отношении “актива” протеста, то сейчас под каток попадают все, кто в принципе интересуется проектной тематикой. Репрессии ещё не перешли в разряд массовых, но уверенно подошли к этой грани. Проверки телефонов патрулями на улицах, в учреждениях, на предприятиях, увольнения заподозренных в нелояльности сотрудников, доносы и т.п. - это стало неотъемлемой частью жизни в Беларуси, и этого не было в такой степени даже год назад. Если раньше для того чтобы чувствовать себя в безопасности человек должен был не участвовать в протестах и не оставлять оскорбительных комментариев в соцсетях, то сейчас необходимо перестать интересоваться политикой через свои гаджеты от слова совсем.
Оба фактора вместе меняют общества и циркуляцию информации в нём. Во-первых, горизонтальные связи между людьми укрепляются, как бы это не казалось странным. Укрепляются в бытовом плане - часть людей “выпадают” из круга общения, часть специалистов выпадают из доступа по причине эмиграции, поэтому люди вынуждены искать новые связи. Беларусское общество становится парадоксальным образом сплоченнее в деле совместного выживания (разумеется, никаких других целей в данный момент ставить перед собой общество не способно). Во-вторых, меняется структура передачи информации.