У меня замкнутый характер, я боюсь публичности. Как-то, объясняя, почему почти все мои платья черные, я сказала, что в светлой или яркой одежде становлюсь слишком легкой целью для снайпера. Конечно, я не думаю всерьез, что могу заинтересовать какого-то снайпера, но это как будто хорошо передает то чувство небезопасности, которое я испытываю, когда бываю заметной.

Не очень логично с моей стороны было выбрать занятие, которое подразумевает хоть какую-то да публичность.

Часто меня охватывает какой-то спазм затаенности. Он принимает разные формы. То я думаю: слова не имеют силы, так зачем вообще что-то говорить? То, наоборот, меня точат суеверия из детства: расскажешь — не сбудется. А иногда (если чего-то наслучалось, нашумело вокруг) меня как облако накрывает настолько всеобъемлющая тишина, что говорение кажется чем-то физически недоступным, вроде полета.

Каждый раз приходится сопротивляться этой непонятной силе, чтобы продолжать жить так, как я хочу.

Наверное, нет людей без внезапных внутренних оврагов. В. боится высоты, в горах с ним нужно быть бережней и не предлагать канатных дорог. Я боюсь публичности, невозможности удержать прекрасное (то есть, наверное, энтропии) и мотыльков.

Психолог как-то сказала мне, что я должна поверить наконец в безопасность — и тогда моя жизнь станет лучше. Но по-моему это сильно смахивает на самообман, особенно сейчас. Мне помогает, наоборот, смириться с тем, что безопасности нет. Даже в самой глубокой норе, зарывшись в листья, я не спрячусь от всего. Значит, нет смысла прятаться.

Если, конечно, вокруг нет мотыльков.

#жыццё