В чём польза отказа от страстей, это если брать понятие как называли их стоики, сейчас страсти можно назвать необоснованными удовольствиями. Имеются ввиду те удовольствия, которые человек получает не в результате целенаправленной работы над ними, а потому что не смог отказаться от возможности получить какое-то наслаждение здесь и сейчас, возможно даже в долг.
Так вот. Первое, что приходит в голову — более ясное состояние ума. Когда я удерживаю себя от страстей (необоснованных удовольствий, но "страсти" писать короче), то я спокойней, я всё вижу будто объективней, мои мысли складнее, а количество глупых выводов сильно сокращается.
Второе: лучше телесные ощущения. Ведь страсти, из какой сферы не возьми, если они берут надо мной верх, то короткий период удовольствия сменяется длительным временем в течение которого я на себе чувствую физический вред. Самый очевидный пример — обжорство или потребление вредной пищи.
Проиграв борьбу, я как будто помещаюсь в тюрьму в виде своего ослабшего, неповоротливого, ленивого, вонючего тела, а на мир смотрю через залапанное липкими, жирными пальцами стекло.
И на последок, третье: если все-таки удалось взять верх над своими страстями, то испытываешь особый вид радости, наверное это можно назвать, хоть и не очень точно, наслаждением свободой.
Свободой от проблем, которые с собой обязательно несут страсти и которых ты избежал с помощью своих воли и разума.
Правда, видать, такая свобода пока является для меня тяжеловатой ношей, ведь понимая и чувствуя на себе всю разницу, я редко когда позволяю себе эту спокойную роскошь. Но часто, словно специалиально порчу собственную жизнь там, где это не обязательно.
Так вот. Первое, что приходит в голову — более ясное состояние ума. Когда я удерживаю себя от страстей (необоснованных удовольствий, но "страсти" писать короче), то я спокойней, я всё вижу будто объективней, мои мысли складнее, а количество глупых выводов сильно сокращается.
Второе: лучше телесные ощущения. Ведь страсти, из какой сферы не возьми, если они берут надо мной верх, то короткий период удовольствия сменяется длительным временем в течение которого я на себе чувствую физический вред. Самый очевидный пример — обжорство или потребление вредной пищи.
Проиграв борьбу, я как будто помещаюсь в тюрьму в виде своего ослабшего, неповоротливого, ленивого, вонючего тела, а на мир смотрю через залапанное липкими, жирными пальцами стекло.
И на последок, третье: если все-таки удалось взять верх над своими страстями, то испытываешь особый вид радости, наверное это можно назвать, хоть и не очень точно, наслаждением свободой.
Свободой от проблем, которые с собой обязательно несут страсти и которых ты избежал с помощью своих воли и разума.
Правда, видать, такая свобода пока является для меня тяжеловатой ношей, ведь понимая и чувствуя на себе всю разницу, я редко когда позволяю себе эту спокойную роскошь. Но часто, словно специалиально порчу собственную жизнь там, где это не обязательно.