ПЕРЕГОВОРЫ С РФ ВОЗМОЖНЫ?
Мутная история происходит с переговорами в Катаре между Киевом и Москвой о взаимном прекращении ударов по энергетической инфраструктуре друг друга. Непонятно даже, происходят ли сами переговоры. То, что они шли, стало известно после того, как в результате вторжения ВСУ в Курскую область они были прекращены.
Сейчас же стороны решительно опровергают сам факт контактов. И это как раз можно считать подтверждением того, что переговоры идут. Дело в том, что, если переговоры тайные, оба договаривающиеся субъекта обязуются сохранять их в секрете. После того, как данные о готовящемся соглашении были слиты, Москва официально опровергла свое участие в процессе. И, видимо, потребовала от Киева сделать то же самое под угрозой отказа дальнейшего обсуждения вопроса. Вот Подоляку и поручили решительно соврать, что никаких сношений с агрессором не ведется.
В противном случае зачем было бы вообще об этом говорить? Ну, мало ли, какие слухи ходят. На каждый чих не наздравствуешься. Но ведь если договоренности будут достигнуты, значит факт соглашения все равно придется признать? Нет, даже если Украина с Россией и оговорятся не бить по энергообъектам друг друга, это не будет объявлено публично. Просто русские крылатые ракеты перестанут прилетать по ТЭЦ и трансформаторным станциям. А украинские дроны вдруг забудут, где находятся российские НРЗ и нефтяные терминалы.
Насколько эффективен взаимный энергогеноцид? Если говорить о военном аспекте, то эффект абсолютно нулевой в обе стороны. С начала 2024 года были успешно атакованы девять из 32 крупных российских нефтеперерабатывающих заводов. THE FINANCIAL TIMES со ссылкой на Сергея Вакуленко, эксперта Российско-Евразийского центра Карнеги, утверждают, что на пике атак в мае было выбито 17% российских нефтеперерабатывающих мощностей, но большая часть из них с тех пор уже восстановлена.
Создали ли это какие-то сложности для российских военных или гражданского населения, ударило ли по экспортным возможностям РФ? Нет, абсолютно никак. Армия в любом воюющем государстве снабжается в приоритетном порядке, поэтому никакого топливного дефицита у оккупантов нет и не предвидится. Очередей на АЗС в российских регионах тоже нет. Все потому, что мощности по переработке нефти более чем вдвое превышают внутреннее потребление топлива. То есть дефицит начал бы ощущаться в том случае, если бы удары БПЛА вывели из строя порядка 60% нефтепереработки русских.
Но это просто физически невозможно, поскольку 10 крупнейших российских НПЗ, мощностью более 10 млн т в год, расположены соответственно в Омске, Киришах (под Санкт-Петербургом), Рязани, Кстово (Нижегородская область), Ярославле, Волгоград, Перми, Москве, Ангарске (Иркутская область), Салавате (Башкортостан). Из них относительно уязвимы лишь два – рязанский и волгоградский, находящиеся в радиусе 500 км от линии фронта. И есть еще 35 завода поменьше, их которых 14 расположены вообще за Уралом. Так же в стране действует порядка 80 мини-НПЗ. Суммарно эти мощности позволяют перерабатывать порядка 340 млн т. нефти в год. Что касается экспорта нефтепродуктов, то к 2023 году из-за санкций объемы рухнули до 90 млн т со 140 млн т в 2021-м.
Так что не только военный, но даже экономический эффект от украинских атак оказался нулевым. Но психологически они были довольно болезненны для Кремля.
Украина находится в гораздо более уязвимом положении. Ответом на атаки по российским энергообъектам стали массированные обстрелы ТЭС, что прошлой зимой лишило Украину 9 ГВт генерирующих мощностей — половины того, что было необходимо, чтобы пережить зиму. Это даже с учетом того, что украинская промышленность лежит на боку и почти ничего не потребляет. Полностью восстановить генерирующие мощности к нынешнему зимнему сезону не удалось. Соответственно теперь, продолжи Москва энергетический террор, последствия могут быть еще более серьезными.
Очевидно, что Украине гораздо более выгодно заключение энергетической сделки, пусть это даже сделка с дьяволом. И если ее удастся заключить, это станет успехом Киева.
#анализ
Мутная история происходит с переговорами в Катаре между Киевом и Москвой о взаимном прекращении ударов по энергетической инфраструктуре друг друга. Непонятно даже, происходят ли сами переговоры. То, что они шли, стало известно после того, как в результате вторжения ВСУ в Курскую область они были прекращены.
Сейчас же стороны решительно опровергают сам факт контактов. И это как раз можно считать подтверждением того, что переговоры идут. Дело в том, что, если переговоры тайные, оба договаривающиеся субъекта обязуются сохранять их в секрете. После того, как данные о готовящемся соглашении были слиты, Москва официально опровергла свое участие в процессе. И, видимо, потребовала от Киева сделать то же самое под угрозой отказа дальнейшего обсуждения вопроса. Вот Подоляку и поручили решительно соврать, что никаких сношений с агрессором не ведется.
В противном случае зачем было бы вообще об этом говорить? Ну, мало ли, какие слухи ходят. На каждый чих не наздравствуешься. Но ведь если договоренности будут достигнуты, значит факт соглашения все равно придется признать? Нет, даже если Украина с Россией и оговорятся не бить по энергообъектам друг друга, это не будет объявлено публично. Просто русские крылатые ракеты перестанут прилетать по ТЭЦ и трансформаторным станциям. А украинские дроны вдруг забудут, где находятся российские НРЗ и нефтяные терминалы.
Насколько эффективен взаимный энергогеноцид? Если говорить о военном аспекте, то эффект абсолютно нулевой в обе стороны. С начала 2024 года были успешно атакованы девять из 32 крупных российских нефтеперерабатывающих заводов. THE FINANCIAL TIMES со ссылкой на Сергея Вакуленко, эксперта Российско-Евразийского центра Карнеги, утверждают, что на пике атак в мае было выбито 17% российских нефтеперерабатывающих мощностей, но большая часть из них с тех пор уже восстановлена.
Создали ли это какие-то сложности для российских военных или гражданского населения, ударило ли по экспортным возможностям РФ? Нет, абсолютно никак. Армия в любом воюющем государстве снабжается в приоритетном порядке, поэтому никакого топливного дефицита у оккупантов нет и не предвидится. Очередей на АЗС в российских регионах тоже нет. Все потому, что мощности по переработке нефти более чем вдвое превышают внутреннее потребление топлива. То есть дефицит начал бы ощущаться в том случае, если бы удары БПЛА вывели из строя порядка 60% нефтепереработки русских.
Но это просто физически невозможно, поскольку 10 крупнейших российских НПЗ, мощностью более 10 млн т в год, расположены соответственно в Омске, Киришах (под Санкт-Петербургом), Рязани, Кстово (Нижегородская область), Ярославле, Волгоград, Перми, Москве, Ангарске (Иркутская область), Салавате (Башкортостан). Из них относительно уязвимы лишь два – рязанский и волгоградский, находящиеся в радиусе 500 км от линии фронта. И есть еще 35 завода поменьше, их которых 14 расположены вообще за Уралом. Так же в стране действует порядка 80 мини-НПЗ. Суммарно эти мощности позволяют перерабатывать порядка 340 млн т. нефти в год. Что касается экспорта нефтепродуктов, то к 2023 году из-за санкций объемы рухнули до 90 млн т со 140 млн т в 2021-м.
Так что не только военный, но даже экономический эффект от украинских атак оказался нулевым. Но психологически они были довольно болезненны для Кремля.
Украина находится в гораздо более уязвимом положении. Ответом на атаки по российским энергообъектам стали массированные обстрелы ТЭС, что прошлой зимой лишило Украину 9 ГВт генерирующих мощностей — половины того, что было необходимо, чтобы пережить зиму. Это даже с учетом того, что украинская промышленность лежит на боку и почти ничего не потребляет. Полностью восстановить генерирующие мощности к нынешнему зимнему сезону не удалось. Соответственно теперь, продолжи Москва энергетический террор, последствия могут быть еще более серьезными.
Очевидно, что Украине гораздо более выгодно заключение энергетической сделки, пусть это даже сделка с дьяволом. И если ее удастся заключить, это станет успехом Киева.
#анализ