Друг: Виктор мне однажды сказал: доверие зарабатывается годами, а потерять его можно за секунду. В 2022 году я получил от него письмо — он написал, что очень счастлив, что у него есть такой друг как я. А я очень горжусь, что у меня есть такой друг как Виктор!
Экс-коллега: Он говорил: сотрудники банка — это моя команда. Если я не уважаю кого-то из них, значит, я не уважаю и себя.
Анжелика Крашевская: Я помню на открытии выставки в Национальном художественном музее “Тысяча веков искусства Беларуси” он первый сказал “Жыве Беларусь!”. За что потом и получил.
Волонтер штаба: Дело было на встрече Бабарико с предвыборной командой. В конце собрания на столике стояли две пол-литровые бутылки с водой. Я потянулся взять одну, и Виктор, разговаривая с кем-то, потянулся за этой же бутылкой. Ситуация была крайне неловкой. Бабарико спросил: «Сколько у меня детей?». Я ответил, что двое. Он дал мне обе последние бутылки.
Антон Родненков: Конечно, Виктор Бабарико — романтик. Конечно, этот романтизм иногда может граничить с наивностью. С хорошей такой осознанной наивностью. Ну, а какие еще люди могут менять страну?
Экс-коллега: Он говорил: сотрудники банка — это моя команда. Если я не уважаю кого-то из них, значит, я не уважаю и себя.
Анжелика Крашевская: Я помню на открытии выставки в Национальном художественном музее “Тысяча веков искусства Беларуси” он первый сказал “Жыве Беларусь!”. За что потом и получил.
Волонтер штаба: Дело было на встрече Бабарико с предвыборной командой. В конце собрания на столике стояли две пол-литровые бутылки с водой. Я потянулся взять одну, и Виктор, разговаривая с кем-то, потянулся за этой же бутылкой. Ситуация была крайне неловкой. Бабарико спросил: «Сколько у меня детей?». Я ответил, что двое. Он дал мне обе последние бутылки.
Антон Родненков: Конечно, Виктор Бабарико — романтик. Конечно, этот романтизм иногда может граничить с наивностью. С хорошей такой осознанной наивностью. Ну, а какие еще люди могут менять страну?