Неожиданное потомство
Хозяин дома был важным, спокойным и чрезмерно ласковым. Как все аристократы, рано вставал, делал разминку и вместе со всеми завтракал. Кушал много, любил каши, но все же предпочитал вареную колбаску или ветчину и почему-то не любил кофе. Была у него привычка, совсем не аристократическая, — облизывать блюдце после подтаявшего мороженого и других вкусностей. Все терпели, но из уважения, прощали ему эту странность. А он взглядом благодарил за сытный завтрак и, тихо напевая себе под нос, удалялся. чтобы пройтись по любимому саду. Мог задержаться возле старой яблони и потереться спиной о ее потрескавшийся ствол. Потом медленно шел дальше, чтобы прилечь под развесистой вишней и досмотреть ночной сон. Днем грелся на солнышке и радовался своей счастливой жизни. Любил охоту. Принесет добычу, вывалит гордо перед домочадцами:
— Делайте с этим трофеем что хотите! Жарьте, парьте. Приятного аппетита!
Повадилась во двор бездомная. Придет, сядет напротив хозяина, в глаза заглядывает и молчит. Злила она его ужасно. Жители дома из жалости угощали ее то колбасой, то курочкой на гриле, она не отказывалась, молча кушала, благодарила и удалялась, плавно покачивая бедрами. Молодая, красивая, с раскосыми глазами и чересчур наглая, как все шалавы. Хоть и была бездомной, пахло от нее вкусно — такая легко голову вскружит. Одним словом — стерва. На ее хитрой морде написано. Еще и волосы трех цветов: сама, как смоль, черная, с привлекательной рыжей прядью на лбу, и то ли, ранняя от тяжелой жизни, седина, то ли обычное мелирование. Поди, разберись в этой женской моде на цвет волос. Благородное сердце хозяина постепенно оттаяло и стал он тайком за ней ухаживать.
Летний роман продолжался бы и дольше, но наступил сентябрь, ночи стали прохладными и наглая девка вбежала в дом. На ночлег. Осмотрелась внимательно и стала хозяйничать, да так, что даже мыши разбежались. Потом с посудой навела порядок — отобрала у жениха его любимое блюдце, ловко послала постель. С Нюрой рядом ему стало теплее. Так и жили душа в душу: вместе гуляли по осеннему саду, ходили на охоту, а зимой на широком диване засыпали в обнимку, никого не стесняясь.
Весной пришла соседка в гости и удивленно с порога:
— Какая ваша Нюрочка толстая стала!
Нюрочка равнодушно проходила мимо, игнорируя комплименты. «Пусть завидует», — думала. Хозяин хитро улыбался, любуясь аппетитно округлившимися формами своей жены.
Через три дня Нюра родила четырех котят.
Приходят в дом «добрые руки», выбирают. Двоих уже унесли, еще двое остались. Кому?
Хозяин дома был важным, спокойным и чрезмерно ласковым. Как все аристократы, рано вставал, делал разминку и вместе со всеми завтракал. Кушал много, любил каши, но все же предпочитал вареную колбаску или ветчину и почему-то не любил кофе. Была у него привычка, совсем не аристократическая, — облизывать блюдце после подтаявшего мороженого и других вкусностей. Все терпели, но из уважения, прощали ему эту странность. А он взглядом благодарил за сытный завтрак и, тихо напевая себе под нос, удалялся. чтобы пройтись по любимому саду. Мог задержаться возле старой яблони и потереться спиной о ее потрескавшийся ствол. Потом медленно шел дальше, чтобы прилечь под развесистой вишней и досмотреть ночной сон. Днем грелся на солнышке и радовался своей счастливой жизни. Любил охоту. Принесет добычу, вывалит гордо перед домочадцами:
— Делайте с этим трофеем что хотите! Жарьте, парьте. Приятного аппетита!
Повадилась во двор бездомная. Придет, сядет напротив хозяина, в глаза заглядывает и молчит. Злила она его ужасно. Жители дома из жалости угощали ее то колбасой, то курочкой на гриле, она не отказывалась, молча кушала, благодарила и удалялась, плавно покачивая бедрами. Молодая, красивая, с раскосыми глазами и чересчур наглая, как все шалавы. Хоть и была бездомной, пахло от нее вкусно — такая легко голову вскружит. Одним словом — стерва. На ее хитрой морде написано. Еще и волосы трех цветов: сама, как смоль, черная, с привлекательной рыжей прядью на лбу, и то ли, ранняя от тяжелой жизни, седина, то ли обычное мелирование. Поди, разберись в этой женской моде на цвет волос. Благородное сердце хозяина постепенно оттаяло и стал он тайком за ней ухаживать.
Летний роман продолжался бы и дольше, но наступил сентябрь, ночи стали прохладными и наглая девка вбежала в дом. На ночлег. Осмотрелась внимательно и стала хозяйничать, да так, что даже мыши разбежались. Потом с посудой навела порядок — отобрала у жениха его любимое блюдце, ловко послала постель. С Нюрой рядом ему стало теплее. Так и жили душа в душу: вместе гуляли по осеннему саду, ходили на охоту, а зимой на широком диване засыпали в обнимку, никого не стесняясь.
Весной пришла соседка в гости и удивленно с порога:
— Какая ваша Нюрочка толстая стала!
Нюрочка равнодушно проходила мимо, игнорируя комплименты. «Пусть завидует», — думала. Хозяин хитро улыбался, любуясь аппетитно округлившимися формами своей жены.
Через три дня Нюра родила четырех котят.
Приходят в дом «добрые руки», выбирают. Двоих уже унесли, еще двое остались. Кому?