«…Таким поведением мы играем на руку немцам, заинтересованным в возможно большем количестве жертв. Внешний вид, уход за собой, утверждал я в частых спорах на эту тему, - не такое пустое дело, как думают многие. Это повышает моральную стойкость и сопротивляемость каждого из нас. Мне это казалось ясным, однако многие не понимали этого. Боль но было смотреть, как люди, и прежде всего молодежь, в отчаянии. не видя никакого выхода, переставали умываться даже тогда, когда представлялась возможность. Я отдавал себе отчет, насколько трудно было выжить в тех неслыханно тяжелых условиях: грязь, вши, кровь и трупы сопровождали нас все время. Мой возраст, звание обязывали меня быть примером для других. Мне казалось, что в какой-то степени это удавалось.»

«…В одну из встреч Анна рассказывала:
Я тоже была на улице, когда колонну пленных вели со станции в лагерь. Я тоже смотрела и плакала. В какой-то момент я не могла сначала понять, почему дрогнуло сердце: среди пленных изможденных, оборванных, грязных шел офицер Красной армии. Он тоже был до крайности худ и бледен, но его офицерская форма, спокойно поднятая голова ошеломляли и вселяли желание так же спокойно поднять голову и твердо поверить в нашу победу. Слушая ее, я думал, что Салютин и другие ошибались, споря со мной по поводу внешнего вида и самодисциплины.»

«…Вторая запись на стене в камере была подробней, и я привожу ее полностью: