Особое мое внимание привлёк один скрюченный: на него нельзя было смотреть без содрогания. Все части тела срослись – какой-то клубок из мяса и костей на земле. Я ждал: что же может произойти с этим человеком? Что ему может помочь?
И вот вынесли гроб с мощами святителя Иоасафа. Такого я никогда не видел и вряд ли увижу – почти все больные, стоящие и лежащие вдоль дороги, исцелялись: слепые прозревали, глухие слышали,
немые начинали говорить, кричать и прыгать от радости,
у калек выпрямлялись больные члены. С трепетом, ужасом и благоговением смотрел я на всё происходящее – и не выпускал из виду того скрюченного. Когда гроб с мощами поравнялся с ним, он раздвинул руки – раздался страшный хруст костей, будто что-то разрывалось и ломалось внутри него, и он стал выпрямляться с усилием – и встал на ноги. Какое потрясение было для меня! Я подбежал к нему со слезами, потом схватил какого-то журналиста за руку, просил записать...»
В Петербург я вернулся другим человеком – верующим.
Архимандрит Досифей
И вот вынесли гроб с мощами святителя Иоасафа. Такого я никогда не видел и вряд ли увижу – почти все больные, стоящие и лежащие вдоль дороги, исцелялись: слепые прозревали, глухие слышали,
немые начинали говорить, кричать и прыгать от радости,
у калек выпрямлялись больные члены. С трепетом, ужасом и благоговением смотрел я на всё происходящее – и не выпускал из виду того скрюченного. Когда гроб с мощами поравнялся с ним, он раздвинул руки – раздался страшный хруст костей, будто что-то разрывалось и ломалось внутри него, и он стал выпрямляться с усилием – и встал на ноги. Какое потрясение было для меня! Я подбежал к нему со слезами, потом схватил какого-то журналиста за руку, просил записать...»
В Петербург я вернулся другим человеком – верующим.
Архимандрит Досифей