Наш старший сын был очень общительным подростком и у нас был домофон. И достали они меня до самых печёнок. И однажды я сказала:
- Мы тоже были подростками и боролись за свои права. Теперь мы выросли и хотим другого. Куда теперь подевались наши права жить так, как мы хотим?
И домофонные атаки прекратились. Засим предлагаю порассуждать о правах родителей и детей. Из нормальных взрослых мы превратились в родителей. Сначала всё наше внимание сосредоточено на них, это объективно, а то не выживут. Потом вступают в силу обстоятельства и давление общества. Родительский контроль превращается в привычку и препятствует взрослению. А как противно быть контролёром!
Мы все были детьми, родили детей и начали жить их жизнью. А мы должны помогать им стать самими собой. Вернее, не помешать им в этом.
Лучшее, что в этом смысле можно сделать — жить радостно и сильно. А не «правильно» и напряжённо.
- Мы тоже были подростками и боролись за свои права. Теперь мы выросли и хотим другого. Куда теперь подевались наши права жить так, как мы хотим?
И домофонные атаки прекратились. Засим предлагаю порассуждать о правах родителей и детей. Из нормальных взрослых мы превратились в родителей. Сначала всё наше внимание сосредоточено на них, это объективно, а то не выживут. Потом вступают в силу обстоятельства и давление общества. Родительский контроль превращается в привычку и препятствует взрослению. А как противно быть контролёром!
Мы все были детьми, родили детей и начали жить их жизнью. А мы должны помогать им стать самими собой. Вернее, не помешать им в этом.
Лучшее, что в этом смысле можно сделать — жить радостно и сильно. А не «правильно» и напряжённо.