Например, об отце: «Я один понимал отца, плоть от плоти своего народа, взволнованно-молчаливую, поэтическую душу». Ещё о нём: «Он плакал просто, тихо, без ужимок и вовремя».

А вот о бабушке: «Плакать она не умела, только перебирала губами, шептала: не то разговаривала сама с собой, не то молилась. Я слушал, как она причитает, склонившись перед камнем и холмиком, как перед самим дедом; будто говорит в глубь земли или в шкаф, где лежит навеки запертый предмет: "Молись за нас, Давид, прошу тебя. Это я, твоя Башева. Молись за своего больного сына Шатю, за бедного Зюсю, за их детей. Молись, чтобы они всегда были чисты перед Богом и людьми"».

В семье не поняли его желания стать художником. В XIX веке в Российской империи евреи добывали хлеб только рабочими или коммерческими профессиями. Например, мама сказала: «Да, сынок, я вижу, у тебя есть талант. Но послушай меня, деточка. Может, все-таки лучше тебе стать торговым агентом. Мне жаль тебя. С твоими-то плечами. И откуда на нас такая напасть?»

Почитать книгу можно здесь