Теология освобождения


Kanal geosi va tili: Belarus, Ruscha
Toifa: Din


Дневник Ушедшего в Лес.

Связанные каналы

Kanal geosi va tili
Belarus, Ruscha
Toifa
Din
Statistika
Postlar filtri


Свойства метавселенной II
#метавселенная

Дефицит эмпатии
Дистанцирование, общение через экран виртуального интерфейса заставляет воспринимать Другого как механизм. Исключается целый мир невербального общения, наблюдения, понимания, вызванных личным присутствием человека. Обаяние, угроза, страх, флирт, ненависть искажаются, улетучиваясь в виде помех стримингового видео. А такие неуловимые категории, как харагэй (сущность культурного кода японцев, невербальное общение), и вовсе фильтруются без остатка, обнуляя возможность взаимопонимания «без слов».

Соприкосновение с миром Другого, с иной вселенной восприятия, способно выдернуть человека из его нормальности, перевернуть субъективные смыслы вверх дном. Но в виртуальной среде, юзер трудится лишь над своим проектом, воспринимая Другого как фактор рабочего пространства. А тот, кто действует по процедуре, может позволить себе отказаться от ответственности понимать Другого.

Иное понимание богатства
В капиталистическом царстве количества богатство определяется мощностью потока эмоций, пролетающих сквозь психику и вызывающих иллюзию владения материальными вещами. По сути, человек меняет время на эмоции через владение объектом. Цикл вовлечённости начинается в мозгу с намерения, проходит через материальный мир, и в мозгу же заканчивается. Например: потребность в быстром перемещении -> замысел самолёта -> чертёж -> прототип -> серийная модель -> рынок -> владение -> эмоции от обладания.

Объём богатства - величина не абсолютная, но разница между самым богатым и самым бедным. В метавселенной этот интервал максимально нивелирован. Цикл эмоционального вовлечения индивида в социальные отношения больше не нуждается в посредстве материального мира. Обмен времени на эмоции происходит непосредственно внутри виртуальной реальности. Богатство в метавселенной определяется эффективностью рабочего относительно глобальных целей, это прежде всего качество социальных связей, уникальные знания, эмоциональная гибкость. В такой системе богатым становится тот, кто напрямую владеет временем подчинённых.


Свойства метавселенной I
#метавселенная

Поколение Z проживает в оффлайне и частично в интернете. Поколение Альфа будет жить частично в оффлайне и перманентно в метавселенной. Основными свойствами метавселенной на данный момент считаются:

1) децентрализация (коллективный контроль над активами, транзакциями, DeFi) - создаёт общедоступную единую почву под виртуальными ногами;
2) право собственности (владение цифровыми объектами, NFT) - привносит свойство уникальности, читай реальности, виртуальному объекту;
3) самостоятельная идентичность (единый способ проверить личность) - а это уже уникальность для цифрового двойника;
4) компонуемость (возможность сочетать программные компоненты как детали конструктора) - позволяет сочетать виртуальные объекты как в реальном мире;
5) открытый исходный код (opensource) - основа для компонуемости, делает разработку ПО прозрачной;
6) право собственности сообщества (когда сами участники сети владеют токенизированными правами) - пространство коллективной судьбы;
7) социальное погружение (ориентация не только на VR/AR) - это социальный принцип, а не просто виртуальное пространство.
Рассмотри некоторые другие свойства метавселенной, которые нам кажутся значимыми.

Темпоральность
Метавселенная строит искусственную темпоральность. Сама по себе виртуальная реальность симметрична во времени. Можно загрузить сейв предыдущего состояния и вернуть прежнюю версию мира, тогда как в настоящей реальности время необратимо течёт из прошлого в будущее. Это базовая настройка, которая позволяет идентифицировать поток хаоса именно как реальность, зацепиться за цепочку значащих имен и событий.

Невозможно подменить реальность не эмулировав время. Ткань мета-реальности сплетается посредством блокчейн-станка, где нити - это блоки транзакций. Они добавляют к виртуальной реальности ту самую стрелу времени, летящую из прошлого в будущее. Не так важно каким алгоритмом это будет в итоге реализовано, важно, что запечатанные блоки создают однонаправленный поток уникальных событий.

Появляется возможность создавать управляемые цикличные нарративы, которые имитируют исторический процесс. Спорт, игры, управление нормальностью, управление ценностью события - всё это составляет новую Историю. В мета-мире обязательно будут греметь великие свершения, которые не оставят никого равнодушным. Не менее значимые, чем мировые войны, они увлекут внимание масс, создавая экономику впечатления: финал Робо-лиги чемпионов, новый тёмный лорд в интерактивной вселенной Средиземья, всемирные выборы. А всё, что происходит в оффлайне, остаётся в оффлайне. Оффлайн - это гетто для невостребованных.

Великое Время
Вместе с тем, пространство мета-мира - это попытка возврата к мифическому образу мысли, к Великому Времени по терминологии Мирча Элиаде. Сам по себе VR - это уже карикатура на вечность: отсутствие энтропии, погруженность в изобилие, когда объект создаётся ex nihilo копированием, контроль над насилием. Все времена и все эпохи доступны в этом пространстве одновременно, это момент информационного всезнания. Из комнаты античности можно перейти сразу в комнату модерна, а оттуда в древность примордиальной традиции.

Единственный критерий входа в сакральное Время, это принадлежность к элите, владеющей метавселенной. Для простого цифрового работяги есть мета-история, где с него будут снимать экстракт новых идей.


О насилии
#власть #граньМиров
«Каждое государство массового подавления стремится реорга­низовывать свои структуры до тех пор, пока каждый его член не будет правильно причислен к своей категории.»
Беттельхейм, Просвещённое сердце


Рядом с человеком шумит чёрный первозданный лес, из него доносится рёв хищников и вопли неведомых существ. Человек возводит крепостную стену, где более не слышны звуки леса, вызывающие в нём липкую тревогу. Теперь ему кажется, что всё под контролем, а лес и не существует вовсе. Но однажды, лес просыпается в нём самом, а от себя не убежишь. Тогда человек пытается повторить крепостную стену внутри психики. Это пространство должно быть полностью безопасным, а значит подконтрольным.

Тиран говорит: «Разрешаю насилие себе, но запрещаю другим».
Пацифист говорит: «Запрещаю насилие как себе, так и другим».
Справедливый по отношению к себе человек говорит: «Разрешаю насилие как себе, так и другим».

Как распознать тиранию? Тиран - это тот, кто цементирует свою картину реальности. Его цель - заставить окружающих тратить время на обустройство его личного жизненного пространства. Тиран понимает свободу как контроль, как полную прозрачность. Это понижение энтропии ради устранения непредсказуемости.

Пацифизм расположился на другом конце спектра. Это такой же сознательный уход от принятия реальности как и тирания. Кто запрещает себе насилие в отношении других и не приемлет его в отношении себя, тот не готов претерпеть лишения за собственные принципы. Возведённый в абсолют пацифизм есть уход от жизни, это воля к гибели. В конечном итоге, пацифизм мирится с тиранией, которая продаёт ему пространство безопасности.

Реальность насилия в том, что оно работает в обе стороны. Когда насилие дозволено, оно дозволено как себе, так и по отношению к себе. Значит, человек готов пострадать в ходе конфликта с иным мировоззрением. Возможность насилия открывается, когда соприкасаются два мира, несущих друг другу экзистенциальную угрозу. Если человек готов пострадать, значит он уже вступил в конфликт, значит он угрожает своим соперникам, а значит он уже применил к ним психологическое насилие.

Есть те, кто принуждает, те, кого принуждают, и те, кто с принуждением борется. Два справедливых человека не найдут повода ненавидеть друга друга за иную картину мира, они способны сосуществовать, поскольку сосредоточены на себе. Есть разница между соперничеством с другими и соперничеством исключительно с самим собой.

Непринятие насилия по отношению к себе ведёт либо к потребности во власти над другими, т.е. к тирании, либо к принятию тирании. Справедливость же сопряжена с властью только над самим собой.


Технологическая созависимость
#власть #граньМиров
«Аллах — Покровитель тех, которые уверовали. Он выводит их из мраков к свету. А покровителями и помощниками неверующих являются тагуты, которые выводят их из света к мракам. Они являются обитателями Огня и пребудут там вечно.» 2:257

Техника порождает необратимую созависимость людей. Речь о взаимной зависимости, когда нарративы нормальности усиливают саморазрушительные тенденции в поведении человека.

Инъекции автоматизаций в поток жизни приводят к снятию необходимости проявлять «мужество быть». Броня техники, по мере развития, всё надёжнее защищает её обладателя от столкновения с реальностью. Техника, поставляемая как услуга, образует кокон вокруг человека, создавая пространство возможности быть инфантильным. Эффект усиливается тем, что сам по себе товар вызывает дофаминовое привыкание от предвкушения обладания.

Тот же интернет не просто приблизил участников сети друг к другу, он сделал эту связь неразрывной. Теперь побыть наедине с собой практически невозможно, рядом обязательно чьё-то ухо и чьи-то глаза.

Если представить себе человечество как один громадный Колизей, забитый людьми, то окажется, что в амфитеатре большинство людей - зрители, и только пару процентов самых активных находятся на сцене и претендуют на некую роль. На сцене происходит действо, вбирающее в себя все формы сюжетности от комедии до гладиаторского поединка, от фельетона до эпоса.

Тех, кто восторженно аплодирует, свистит, улюлюкает или хоть как-то реагирует, также немного, их количество сравнимо с количеством людей на сцене. Остальные тупо молчат и наблюдают жизнь. Всё, чем они могут повлиять на ситуацию, - это давить своей непредсказуемой молчаливостью. Всегда есть вероятность, что толпа поведет себя неожиданно и выплюнет из темноты зала новых пассионариев, которые ринутся на сцену, пытаясь отжать себе роль. Либо же зал в самый ответственный момент заснёт, не реагируя на призывы к действию.

Технологическая созависимость постепенно рассеивает мрак зрительного зала, позволяет моделировать поведение масс. Теперь дирижёр управляет не только оркестровой ямой, будучи скрытым перед сценой. Он поднимает руку и левый верхний балкон поднимает руку вместе с ним. Он постит в Инстаграм и партер начинает верить в климатический кризис и инклюзивный капитализм. Теперь доступ на сцену заблокирован секьюрити, вход только по пропускам.

Однако, зал не может оказаться целиком в свете софитов. Зал сам себя не знает как и те, кто захватил сцену. Истинный выход из мраков к свету ничего общего не имеет с попытками контроля.


Робот-гражданин
#власть #голем #режимВоды
Истинные граждане техногенной цивилизации - это машины, они пребывают вне времени, люди же существуют только в настоящем. Машину не тяготит сизифов труд. Триумф техники привел мир машин к стабильности, машина остается собой в любой ситуации. Человек же не хочет быть собой, он хочет преодолеть себя.

Машина - это идеал предсказуемого гражданина, существо полное стабильности и ритма. Она стабильна в своем понимании добра и зла, именно это позволяет ей быть эффективной. Причём, такое свойство как адаптация не является исключением, но напротив, основным методом стабилизации работы машины, поскольку вся соль адаптации в поиске устойчивых паттернов поведения. Адаптация не может быть хаотичной и спонтанной. Она может содержать хаос как структурный компонент играющий роль творческой силы, например, мутации генов, но адаптация не может иметь хаос в качестве своей конечной цели.

Вся диалектика, присущая технике, сводится к адаптации. Машина не может произвести новое качество, поскольку абсолютно Новое, небывалое, появляется, когда цель лежит за границей возможного. Если машине предьявить что-то абсолютно Новое, она не сможет адекватно оценить это качество, поскольку будет сравнивать его с уже имеющейся онтологией вещей.

Машина никогда не обретёт сознание, как человек не может залезть по веревке на небо. Наука никогда не упорядочит хаос в достаточной степени, она бесконечно падает из мира идей в ночь материи.

Машина не способна сочинять новые истории. Она может научиться комбинировать и воспроизводить уже известные нарративные паттерны, но принципиально новая сюжетная линия приходит как озарение только человеку. И только человек способен различать важное и не важное.


Обновление власти
#власть #будущее
Новая версия cистемы глобального управления вырастает и самоутверждается за счет старой. Текущая формация более не способна повышать свою эффективность. Она упёрлась в потолок роста, который детерминирован структурой социальных связей между наукой, бизнесом, бюрократией и рынком труда. КПД рабочего ограничен характером образования, структурой пайплайнов по внедрению инноваций, коллективными мифами о научно-техническом прогрессе и образе будущего.

Пассионарная энергия отдельно взятого народа, как бурная река, вытачивает себе пойму в ландшафте истории. Она течёт как хочет, пока в какой-то момент на неё не ставят гидроэлектростанцию в виде системы власти с культурной матрицей и коллективным мифом. Каждая такая электростанция имеет предельный КПД, который она не может превысить не перестроив себя. К тому же, энергия реки непрерывно ищет себе путь в обход электростанции, что ставит под угрозу существование самой системы.

Замкнутые мир-системы переживают закат, когда у руля власти оказываются бездарные тираны, а это происходит, когда исчерпывают себя базисные мифы. И тогда новая версия власти назначает старую главном злом, а себя продаёт как носителя невиданных ранее благ и свобод. Так, в настоящее время, постгуманизм самоутверждается за счет реваншизма национальных суверенитетов.

Внутренняя структура глобальной системы управления имеет два полюса, которые задают смысловую напряжённость, пространство для дискурса, пародируя при этом божественный замысел относительно истории. После краха соцблока вакантное место одного из полюсов занял мировой терроризм, но он быстро исчерпал свой ресурс. Террорист слишком грузный, чтобы пролезть в рамку металлоискателя, он не сможет напугать всех и везде. То ли дело вирус, он проникнет куда угодно и создаст необходимый уровень перманентной тревоги. Минус вируса в том, что его дискурс - безопасность - также быстро приедается.

Нужно что-то радикально новое и идеологически заряженное. Оба полюса должны быть центром притяжения, не только один. Следующий миропорядок будет иметь два крыла: западный гностический цифровой постгуманизм и восточный мистический аналоговый традиционализм. Эти полюса зададут новое пространство политического действия, новую шахматную доску. При этом, общей платформой, мостом между мирами, послужат религиозные мистические учения. Суфийский внутренний путь с его принципом подчинения иерархии имеет глубокие параллели с постгуманистическим социал-дарвинизмом. Это путь личной интроспекции, но в строгом подчинении системе коллективного контроля.

Акторы, на которых воздействует эта разность потенциалов, также изменятся. В модерне субъектом является индивид, а структурной единицей политического устройства - национальное государство, из индивидов состоящее. Постмодерн скомпрометировал индивида, раздробил его на фрагменты, освободив от большинства идентичностей вплоть до гендерной. Осталась последняя нетронутая идентичность - это целостность личности, внутреннее безмолвное «Я». Его нельзя демонтировать без смены формата. Это именно тот ручеек, который всегда пробивал путь в обход социальной гидроэлектростанции. И вот сейчас, субъектным атомом нового гражданского общества, станет сплочённое сообщество альтруистически настроенных профессионалов, а новой структурной единицей - глобальные корпорации на базе децентрализованной метавселенной.

И всё же сформируется реальная оппозиция, одинаково враждебная двум указанным полюсам. В центре этой доктрины стоит финализм, представление о том, что вместо Золотого века «будет один лишь глас, и все они будут собраны…».


О решительном действии
#цитата
Из книги Бруно Беттельхейма "Просвещённое сердце":

Беженцы, спасав­шиеся от наступавших немецких армий, были фактически погре­бены под вещами, которые они везли в повозках, тачках, тащили на себе, потому что не могли представить себе жизнь без них.

Я повторял в этой книге уже много раз, что процветание или гибель любого общества зависит от того, насколько человек, как член этого общества, способен преобразить свою личность так, чтобы придать обществу «человеческое лицо». В нашем случае это означает, в частности: не мы должны быть порабощены тех­никой, а она служить нашим целям. Для приспособления к новой технологической реальности необходимо ясно осознать, что ве­щи — мертвые предметы — сейчас несравненно менее важны для человека, чем раньше: не требуется работать целый год, чтобы приобрести новый костюм или новую кровать. Такое осознание послужит углублению нашей свободы и приведет к меньшей эмоциональной зависимости от вещей. С другой стороны, степень нашей привязанности к имуществу может помочь американцам, столь гордящимся своими свободами, понять жизнь Германии под властью Гитлера.

Никто не желает отказываться от свободы. Но вопрос становит­ся значительно более сложным, когда нужно решить: какой ча­стью своего имущества я согласен рисковать, чтобы остаться сво­бодным, и насколько радикальным изменениям готов подверг­нуть свою жизнь для сохранения автономии.

Когда речь идет о жизни и смерти или о физической свободе, то для человека, еще полного сил, сравнительно легко принимать решения и действовать. Если же дело касается личной независи­мости, выбор теряет свою определенность. Мало кто захочет рисковать жизнью из-за мелких нарушений своей автономии. И ко­гда государство совершает такие нарушения одно за другим, то где та черта, после которой человек должен сказать: «Все, хватит!», даже если это будет стоить ему жизни? И очень скоро мелкие, но многочисленные уступки так высосут решимость из человека, что у него уже не останется смелости действовать.

То же самое можно сказать о человеке, охваченном страхом за свою жизнь и (или) свободу. Совершить поступок при первом сигнале тревоги относительно легко, так как тревога — сильный стимул к действию. Но если действие откладывается, то чем доль­ше длится страх и чем больше энергии и жизненных сил затра­чивается, чтобы его успокоить, не совершая поступка, тем мень­ше человек чувствует себя способным на какой-либо поступок.

При становлении режима нацистской тирании, чем дольше откладывалось противодействие ей, тем слабее становилась спо­собность людей к сопротивлению. А такой процесс «обезволива­ния» стоит только запустить, и он быстро набирает скорость. Многие были уверены, что уже при следующем нарушении госу­дарством их автономии, ущемлении свободы, при еще одном признаке деградации, они наверняка предпримут решительные действия. Однако к этому времени они уже не были ни на что способны. Слишком поздно им пришлось убедиться в том, что дорога к разложению личности и даже в лагерь смерти вымоще­на не совершенными в нужное время поступками.


Автоматизация власти II
#власть #будущее #метавселенная
Исторический процесс сопровождается параллельным процессом автоматизации власти. Власть все больше переходит от человека к институтам, обеспечивая элитам несменяемость.

В настоящий момент, на смену конституциям и выборам приходит социальный рейтинг и электронные избирательные системы. И, если олдскульного диктатора гипотетически можно выкинуть из дворца, наведавшись с вилами, то мобильное приложение для голосования нельзя обнулить, разорив серверный центр. Эффективно получится обнулить только СЕБЯ, удалив приложение. Непроницаемый цифровой экран скроет власть, разорвав обратную связь масс с элитами, а значит и с историей как таковой.

Более того, скрытый за фаерволом электронных систем власти правитель действительно воспринимается как полубог. Его истинная личность остается неразгаданной, поскольку он не вступает в непосредственный контакт с массами, и его беззаконие опосредовано безжалостностью автоматического способа принятия решений. Он успешно может позировать как милосердный благодетель, то и дело одергивая алгоритмы, как сейчас лидеры-популисты борются с коррупцией.

Гипердемократия окончательно лишит гражданина истинной политической свободы, но предоставит свободу выбирать условия повседневной жизни прямо в режиме реального времени. Политическая свобода предусматривает возможность выйти из-под влияния отчуждающей силы социума, перестать платить дань дракону своим временем. Гражданина убеждают, что работа на общее благо и есть то, что он хочет на самом деле, но общее благо - это всегда чья-то злая воля.

Элиты пытаются жестко разделить онлайн и оффлайн, устранив тем самым опасность радикальной борьбы с системой. Власть, скрытая в коконе метавселенной, нивелирует и осваивает протестную энергию масс за счет гибкости виртуального мира. Они говорят массам: «Если мир, по вашему мнению, несправедлив, то вы всегда можете создать свой собственный. Всё с нуля, для этого необязательно выходить из виртуальности». В социуме, где идол власти установлен в онлайне и где человек жестко привязан к своему цифровом двойнику, ни у кого не будет потребности что-то строить в оффлайне.

Но ирония в том, что человек не может долго жить ни в Аркадии, ни в Городе Солнца. Он взрывается, когда больше не за что зацепиться, а цепляются только за иллюзии смысла.


Автоматизация власти I
#власть
«Дистанцированность правителя и масс затрудняет верифика­цию тех добродетелей, которыми наделяет его народ. В истории такая вера трансформировала правителя в героя или полубога. Чем больше власть, тем большее зло может из нее выйти. Чем большая угроза может исходить от власти, тем больше для снятия ее нужна вера в добродетельность правителей.» Беттельхейм, Просвещённое сердце

Почему когда человек получает власть, он начинает править во имя своё, а не во имя избравших его? Вся человеческая природа помогает ему в этом. Только совесть и богобоязненность способны стать преградой на пути рассмотрения подвластного люда как личного ресурса, на который он имеет законное право. Такое сознательное самоограничение не имеет под собой онтологического базиса, а значит крайне непопулярно.

Знает ли сам народ, чего хочет на самом деле и как эффективно организовать свою жизнь? Человек как мыслящее существо, понятия не имеет о своих истинных потребностях и меняет мнение по ходу изменения ситуации. Какая бы истинно народная власть не установилась в обществе, она рано ли поздно приводит к централизации властных группировок вокруг узкого круга тиранов, тех, кто больше других готов лгать, лицемерить и применять насилие для накопления власти.

Закат общественных структур от деревенской общины до ойкумены неизбежен именно в силу природы человека. Чтобы быть гордым, тщеславным, лицемерным, гневливым и алчным не нужно предпринимать никаких усилий, всего-то нужно дать волю чувствам. Но чтобы стать мужественным, справедливым и смиренным нужна непрерывная работа воли.

Движение от феодальных диктатур к парламентаризму и выборной демократии отражает готовность масс менять свободу на блага, сознательно идти в тюрьму для разума, где не нужно нести бремя ответственности за свою жизнь. Сознательное рабство хуже принудительного, ведь из него не хочется выбраться. В этом смысле, каждая последующая версия Левиафана страшнее предыдущей. На смену персоналистскому правлению приходит механизированный монстр властных институтов, который не болеет, не устаёт, не стареет, не сходит с ума и не умирает. Он алгоритмически пасёт массы силой закона. И, если гражданин боится жизни больше, чем рабства, он начинает боготворить закон.


Партия Оффлайна
#будущее #власть #уходВлес #метавселенная

Метавселенная предполагает полную децентрализацию управления массами. Но вместе с тем, активы каждого отдельного человека полностью прозрачны и подконтрольны. Когда всё богатство человека сосредоточено в виртуальной среде, он настолько богат, насколько востребованным является его интеллектуальный творческий потенциал. Скажем, навыки в киберспорте, программировании, системное мышление, эмоциональный интеллект, управление вниманием, управление энергией обладают прямой капитализацией. Без доступа к своему универсальному аккаунту вы никто. Каждый участник сети управляет цифровым двойником, который и владеет данными. Человек сам ничем не владеет, всё цифровое имущество и все права на него принадлежат вашему двойнику.

Метавселенная - это гипердемократическое гражданское общество внутри песочницы. Однако, у песочницы есть хозяин, который требует от участников круглосуточной вовлеченности в развитие среды. Его задача убедить вас, что интересы песочницы - это и ваши интересы тоже, и что нет другой значимой реальности, кроме виртуальной, поскольку только в ней ставятся глобальные цели и реализуются великие проекты.

Современный идол власти стоит Оффлайне. Однако, в ближайшем будущем он переместится в Онлайн. В политическом ландшафте будущего сформируются свои центр и маргинальная периферия. Единственная и непогрешимая партия Онлайна, дарующая «свободы» в бесконечно расширяющемся фронтире VR-пространства, будет противостоять антисистемной партии Оффлайна. Оффлайн-оппозицию будут клеймить как самых иррациональных и злостных террористов-маргиналов.

Должна сформироваться и псевдопартия Оффлайна, которая будет подыгрывать своему онлайн оппоненту в духе гегелианской диалектики. Она будет собирать вокруг себя одиночек под лозунгами альтернативного Онлайна, который, то и дело, будет интегрироваться в основной. Однако, партия Онлайна не сможет слотить внутри себя тех, кто интересен ей больше всего - пассионарных реформаторов и борцов за справедливость. Ищущий человек всегда стремится за горизонт, а VR фронтир - это симулякр фронтира. Истинный выход «за край» происходит через насилие, будь то бунт в трущобах или дворцовый переворот.

Когда идол власти полностью переедет в Онлайн, останется единственная сила, вокруг которой сможет сплотится подполье Оффлайна - это ислам.


Ускорение времени
#режимВоды #власть #будущее #граньМиров

«История - это форма, которую придаёт судьбе свободный человек.»
Эрнст Юнгер, Уход в Лес


История циклична, конечна или линейно бесконечна? Три формата времени задают разное отношение к истории и, в конечном итоге, соответствуют трём типам мировоззрения: жрец, воин, материалист (или же брахман, кшатрий, вайшья). Циклический сценарий предполагает выход к началу нового цикла в виде Золотого века. Эсхатология аппелирует к окончательному концу истории. Материализм, человекобожие и прогресс предполагают формат бесконечно длящегося времени.

При этом, стоя на позициях каждого из сценариев, очевидно, что время ускоряется. Увеличивается поток информации, пролетающий сквозь психику в единицу времени. Растёт число социальных связей человека. Ускоряется и язык, который всё больше служит средством коммуникации, нежели инструментом мышления. Язык мышления медленный и текучий, он заставляет переоценивать очевидное, погружаться в кипящий источник новых смыслов. Язык коммуникации состоит из атомарных словесных импульсов, которыми выстреливает говорящий, чтобы передать свои текущие эмоции. Это предельно негибкая среда, которой, в конечном итоге, достаточно будет и эмодзи.

Ускорение времени эксплуатируется также как политический манифест трансгуманизма. Концепция технологической сингулярности предполагает, что настанет момент, когда скорость изменения будет настолько высокой, что человек больше не сможет уследить за прогрессом и за сутью происходящих изменений. В переводе с пропагандистского на русский это означает, что «это вы, овцы, перестанете понимать, что происходит вокруг, и окажетесь в нашей полной власти». Технологическую сингулярность можно подогнать под любую дату, если манипулировать значимостью происходящих событий. Если вы помечаете на оси времени значимые события, то вы можете размещать их с ускорением, скорость которого вы регулируете сами.

Как определить лжепророка? Он зовёт в новый Золотой век. Для этого понадобятся мировая религия и централизованная мировая власть, которая мобилизует массы под данный мегапроект. Количество тех, кто достоин билета на Цифровой ковчег, стабильно падает по мере автоматизации труда. Снижается и количество мест на борту с ростом сложности системы. Главная цель - достижение цифрового бессмертия, повторение сознания в материи как залог успешного перехода через ночь забвения мира.

Доктрина циклов говорит о том, что человек заканчивается, истекает как песок в песочных часах, и, вслед за падением последней песчинки, наступает сон без сновидений, после которого часы переворачиваются и всё начинается заново. Однако, причиной истечения песка является эта же самая власть, которая стремится перейти через тотальный ноль. Для этого они и строят Цифровой ковчег, для этого они усиливают отчуждение человека, чтобы он тратил время на мегапроект, а не на себя самого.

И чем ближе завершение проекта, тем сильнее выжат человек, тем большая эффективность от него требуется, и тем ближе катастрофа.
Это порочный цикл, самодавлеющая система, которая пытается спастись от разрушения мира, используя человека, а мир разрушается, поскольку заканчивается человек, ведь реальность живёт в языке, и сознание является её точкой сборки, отнюдь не сама реальность. Именно поэтому катастрофа всегда на шаг впереди, и поэтому ускоряется время.


Великая экспансия II
#режимВоды #власть #будущее

Трансгуманисты делают из субъекта вещь. Их экспансия внутрь бессознательного пробивается к истоку сознания, символическому источнику Урд, в котором рождаются миры, с целью получить его неисчерпаемую мощь. Отсюда сбор больших данных и формирование цифрового следа человека.

Смысл власти одного человека над другим не в подчинении как таковом, а в освоении его внутренней энергии. Подчинение - это один из очевидных форматов забора энергии, существуют и другие, как то убеждение, формирование утопического образа будущего. Всепоглощающая жажда власти - это то, что сопутствует освоению энергии «Я», как ядерной реакции сопутствует лучевая болезнь.

Великая экспансия, как и любой милитаризм, исповедует доктрину тотальной войны. WWIII - это война, которую ведут элиты против масс. Война ведётся с сознанием человека, с его самоидентификацией как центра упорядоченной реальности. Каждый квант жизни человека должен быть поставлен под контроль и каталогизирован, но это им не поможет.

Этот проект обречен на провал, поскольку источник Урд недоступен освоению, к нему можно только приближаться, но невозможно достигнуть. Система придёт в точку бифуркации, когда весь колоссальный массив данных о человеке, описывающий упорядоченную реальность, окажется бесполезным, будучи беспомощным повторить сознание в технике. Вавилонский небоскрёб схлопнется под собственным весом, транслируя на массы потоки предельной ненависти от собственного бессилия.

После «утра магов» нас ждёт скорый «вечер магов». Все без исключения властные группировки разрушаются, падая под собственным весом. Новая ситуация заключается лишь в том, что раньше не было Великого Манипулятора в виде метавселенной, не было ИИ-полицая, чьи алгоритмы, как ищейки, идут по цифровому следу.

Пробужденный человек, согласно мечтам трансгуманистов, видит всё, но смысл не есть всё, смысл ускользает от сверхразума так же как и от «обычного» разума. Точка всеведения, символический «Алеф» Борхеса, противостоит точке смысла и оправданности конкретной жизни. Так гордость противостоит смирению.


Великая экспансия I
#режимВоды #власть #будущее

Экспансия - необходимый атрибут утверждения власти каждой властной группировки. Пока хунта/империя/цивилизация захватывает жизненное пространство, она живёт. Причём, стремится поглотить всё доступное пространство и все ресурсы.

Экспансия возможна как вовне - в макрокосм, так и внутрь - в микрокосм. После «великой перезагрузки» обновлённый в океане хаоса Левиафан должен начать новую и, возможно, последнюю экспансию. Освоение происходит одновременно в обоих направлениях. Эти процессы синхронизированы, связаны пуповиной технологического контроля.

В книге «Утро магов» Луи Повель пишет: «По мере того, как технический прогресс позволит людям вздохнуть свободнее, поиски «третьего состояния» – пробуждённости, сверхвидения – подчинят себе все другие устремления. Возможность участвовать в этих поисках будет в конце концов признана одним из прав человека. Грядущая революция будет психологической.» Первые два состояния - это сон и бодрствование.

Нацисты были мистиками, коммунисты исповедовали космизм. Трансгуманисты тоже мистики, они объединяют магию и науку, утрачивая связь с реальностью. Это попытка обмануть судьбу, которая приводит к погружению в герметично-параноидальную картину мира. Когда человеку кажется, что он знает некую великую тайную первопричину, делающую мир гораздо проще, чем видится из современности, появляется надежда ослабить хватку рока и, в пределе, даже вырваться её. Это вера, что энтропию можно победить.

Перед нами ситуация, когда Big Data идеологически смыкается с парапсихологией для мистериального перехода в Золотой век. Свастика - это, с одной стороны, символ солнца, с другой - символ рока, лопасти вечного неба, которое стирает всё проявленное, универсальная модель разрушения. Так и человекоданные - символ трансперсонального бытия, ступенька на эволюционной лестнице к стадии сверхчеловека и, в то же время, символ подмены человека его цифровым двойником. «Пробуждённый», trans-human, post-human - это прежде всего НЕ человек и затем уже что-то ещё.


Алгоритмический голем II
#голем #будущее

Язык для машины - лишь фотография текущего состояния человеческого языка. Мгновенный слепок непрерывного потока жизни. Чтобы реализовать претензию на динамизм языка, машина должна иметь подсознание и воспринимать поток реальности непрерывно. Но всё равно остается проблема оценки важности. Нужен субъект, который мог бы оценить важность наблюдаемого феномена именно для себя самого. Для этого в язык нужно ввести понятие «Я», которое является автореферентным: для его расшифровки оно ссылается на само себя.

По большому счёту, автореферентной является вся база абстракций языка. Система - это такая система, которая обладает системностью. Аналогично, информация - это информация, множество - это множество. Язык - это замкнутый на сам себя мир без окон и дверей, где все акторы ссылаются друг на друга. Но идея «Я» стоит особняком, она требует введения в дискурс (в алгоритм расшифровки самой себя) необходимости посмотреть на себя со стороны, идентифицируя себя не просто как объект, а именно как «себя», что приводит к рекурсивному вызову алгоритма. Мы получаем не просто цикличный рекурсивный вызов в связном графе семантических связей языка. Мы получаем процесс бесконечного поиска самоподобия, который может привести к результату только будучи доведенным до конца.

В случае с «обычными» понятиями языка, нам достаточно проследить замкнутый цикл, когда термин «система» в конечном итоге придется определить через само понятие «система», тогда всё облако синонимов (связный подграф графа семантических связей) и станет определением, сущностью данного понятия. Идея же «Я» не станет собой, пока рекурсия не дойдет до конца, а в технике она не дойдёт до конца никогда, если та не обладает неисчерпаемыми ресурсами и бесконечным временем.

Квантовый компьютер не спасёт ситуацию, поскольку он вводит вероятностное пространство в качестве пространства исходов, но не добавляет способности досчитать до бесконечности. Это универсальная параллельная вычислительная машина, но что можно распараллелить в рекурсии? Более того, этот рекурсивный вызов не является сходящимся к некому пределу, поскольку нет критерия «Я», мы как раз его ищем.

Пока машина ищет своё Я, она его не имеет. Это значит, что она не имеет и собственных жизненных приоритетов, только заимствованные, и она не может мыслить. Машина - это алгоритмический голем, идеальный надсмотрщик в цифровой тюрьме.

По Хайдеггеру, техника - это судьба, путь раскрытия потаённого, а свобода, соответственно, - это выход из потаённости. Механическое раскрытие потаённости посредством ИИ компрометирует само мышление, делает големом уже самого человека.


Алгоритмический голем I
#голем #будущее

Искусственный интеллект будущего построит полную семантическую карту языка, что позволит пройти тест Тьюринга. Но тест Тьюринга не есть исчерпывающий критерий мышления, это критерий успешности коммуникации, в то время как мышление - это умение выйти за рамки дискурса. Мышление - это создание принципиально новых языковых конструкций исходя из ВАЖНОСТИ высказывания.

ИИ не умеет приоритизировать высказывания согласно их важности. Он может делать логические выводы исходя из семантических связей в языке, и, в идеале, в будущем, сможет поддерживать существующий дискурс, но никогда не сможет создать свой собственный.

Человек волевым усилием утверждает то, что для него важно. ИИ может только случайным образом выбрать, что будет важным для него. Причем, проделать эту операцию не с отдельным феноменом, а со всеми сразу, поместить все мыслимые высказывания в дерево приоритетов.

Когда человек мыслит, он создает свою под-реальность в языке, выводит к существованию скрытый в языке потенциал. Это есть виртуальный аналог творения. Виртуальный, в силу того, что человек не умеет творить из пустоты, но лишь пользуется существующим инструментарием как конструктором. Но всё же аналог именно творения, поскольку язык структурирует хаос реальности в упорядоченный мир, а мышление выводит к жизни новые, ранее не проявленные, семантические связи, читай смыслы.

Язык для человека - живая динамическая структура, меняющая смыслы слов и высказываний по мере переоценки ценностей. Все феномены мира помечены для человека маркером приоритета, исходя из текущей картины мира. Человек создает текст, наделяя его смыслом, который всегда лежит вовне понятийного пространства в котором действует мышление. Смысл всегда трансцендентен предпосылкам высказывания. При этом, человек выводит ясное из неясного. Работа с неопределенностью - фундаментальное свойство разума. Намеки, предчувствия, интуиция - неустранимая база мышления.


Человек, стоящий спиной к Лесу
#режимВоды

"Велик был год и страшен год по рождестве Христовом 1918, но 2022 был его страшней."
Михаил Булгаков (мог бы так написать)

"Ужасы – это сигналы к подъёму, знаки совсем иной угрозы, не той, что мерещится в историческом конфликте. Они подобны всё более настойчивым вопросам, встающим перед человеком. Никто не может освободить его от необходимости отвечать." Эрнст Юнгер, Уход в Лес

Можно представить себе человека, который верит, что всё будет хорошо. Он стоит лицом к огням мегаполиса и спиной к своему внутреннему Лесу. Ему угрожает будущее. Он выходит в оффлайн, ужасается, и возвращается обратно, где ужасается еще больше. Поток информации пролетает сквозь него как самолет, преодолевающий звуковой барьер и ударной волной фрагментирующий психику. Он не интересуется прошлым, не понимает настоящего и боится будущего.

Реальность стала турбулентной. Политическое измерение для человека "не интересующегося политикой" из бразильского карнавала выборов превратилось в реальный фактор, определяющий его "здесь и сейчас". Политика пришла за ним, а он и не заметил. Кризис его политической самоидентификации сливается воедино с белым шумом тревоги от бессмысленности жизни и страхом перед свободой. Просто жить уже недостаточно, нужно жить совместно с кем-то и против кого-то.

Короткий двадцатый век разбаловал гражданина иллюзией правового государства, миражами выборных систем, где вчерашние рабы внезапно стали хозяевами истории. Он думал, что если у него есть паспорт, то государство ему что-то должно. Власть обязательно сделает его счастливым, нужно только подождать. В крайнем случае, воспользоваться социальным лифтом. Но часы на ратуше пробили двенадцать и никто больше подарков делать не будет. Огромный невидимый дирижер увлекает его внимание пассами рук.

Современная выборная демократия - это гениальная форма манипуляции массами с целью отчуждения их жизненной силы. Поразительная мистерия, когда человек, гордо приблизившись к урне, ритуально опускает бумажку с подписью "я идиот" и при этом считает, что он и есть власть. В следующие пять лет его будут кошмарить от его же имени. При этом, ему объяснят, что он добровольно делегировал власть над своей судьбой достойным лидерам, которые ждут не дождутся сделать его счастливым, нужно только поработать на них.

Человек чувствует подвох и бежит в церковь, чтобы вернуть себе эмоциональное равновесие, но и там его ждёт двухуровневое общество, состоящее из человека обычного с ярмом перманентного комплекса вины на шее и человека НЕ обычного, отмеченного печатью Святого Духа за счёт рукоположения в сан.

Тогда человек уходит в науку, чтобы приобщиться к перспективам прогресса, в надежде однажды терраформировать Марс. Но космос - это пустое пыльное пространство, где до ближайшей остановки лететь дольше, чем длиться жизнь, это модерн, который исчерпал свой свет. Человек космический распадается ещё быстрее, чем человек земной. Бескрайняя холодная тюрьма без надежды на смысл. Покорение космоса не более, чем нарратив для увлечения внимания масс. Ведь массы НИКОГДА не должны оставаться наедине с собой.

И вот невидимый дирижер, чья фигура вздымается от горизонта до Полярной звезды, делает пассы руками, звучит "Танец рыцарей", и Novus ordo seclorum въезжает в ваш дом. Демократия больше не нужна, традиционная церковь больше не нужна, наука направляется духом техники. Конституция заменяется социальным рейтингом, и человек стоит ровно столько, сколько стоит его творчество, когда он не поглощен тревогой.


Миф vs откровение
#граньМиров #режимВоды

Продолжение темы мономифа. Миф по Кэмбпеллу аппелирует к единству героя и мира, работает на всеобщее благо. Это позиция жреческая, она работает на тему возвращения в золотой век. Возможно, миф возникает как реакция на вторжение монотеистического откровения в гомогенное пантеистическое мировоззрение, где всё, в конечном итоге, тождественно всему.

Откровение является прямым указанием к действию, которое сопряжено с проявлением человеком силы воли. Оно по определению не может быть основано на архетипах коллективного бессознательного. Соответственно, и человек не может руководствоваться мифом, чтобы действовать в рамках откровения. То, что приказал Бог, не укладывается в миф. Миф - это реакция среды на откровение, его адаптация и перевирание.

В то же время, миф - это единственный нарратив, которым располагает человек, когда взаимодействует с обществом. Миф задаёт устойчивый паттерн, формирующий допустимые рамки поведения, но, вместе с тем, он содержит процесс инициации, что служит инструментом обретения самосознания.

Есть ли в мировой истории мифы, которые работают не на общественное благо? Или такие истории, будучи рассказанными, незамедлительно искажаются, подменяются в общеисторическом министерстве правды? Это вопрос открытый. Тот же Прометей, хоть и восстал против богов, но запустил в человечество вирус техники, которая в итоге "стала судьбой". Скандинавские боги переживают Рагнарёк, личную смерть, но вслед за этим наступает новый цикл. Это история не про героев, предстоящих смерти, а про циклическое обновление мира.

Человек, живущий внутри мифа, тоскует по золотому веку. Откровение же, аппелирует к известным эсхатологическим событиям. Откровение представляет собой ключ для выхода из форматов, навязанных мифами.


Монотеистический мономиф
#игра #режимВоды

Почему должны существовать предпосылки для обновленного путешествия героя? Ведь классический мономиф Джозефа Кэмбпелла задает универсальную схему инициации личности. Герой слышит смутный зов жизни, выходит из кокона общества во внешний хаос реальности, где соприкасается с чистым пламенем экзистенции, проходит через отчаяние и возвращается назад с сокровищем. Это одновременно и схема мышления как процесса переоценки несущих опор мировоззрения человека, и схема социализации, поскольку герой применяет сокровище для гармонизации своих отношений с обществом путем решения насущной проблемы. Однако, миф специфичен, он отражает только то, что достойно сохраниться в коллективной памяти. Миф играет на стороне бытия.

Всё, что интересует людей о путешествии героя, это то, как его результат отразится на социуме, дескать, где польза для народного хозяйства? Смерть Другого неминуемо социализируется, ей даётся количественная оценка, в виде посмертных орденов и медалей различной степени тяжести. К жертве героя подходят с штангельциркулем и проводят замер эффективности. Достойно ли "это" называться подвигом? Всем, конечно, плевать, но с такими вещами нужно быть аккуратным, потому что чернь может перестать ценить жизнь, а тогда она перестанет ценить и жизнь господ, что уже ни в какие ворота.

"Из двух путей самурай выбирает тот, что ближе к смерти." При этом, самурай и не думает возвращаться к сюзерену с "сокровищем". Да, он ему служит, его жизнь полностью принадлежит господину. На первый взгляд. Это то, как Левиафан продает факт смерти Другого, тот же самый принцип штангельциркуля. Но этот принцип никакого отношения не имеет к факту смерти. В этом смысле, господин с его поместьем и позицией в иерархии власти только временный контракт самурая с бытием. Поезд, который доставляет его на конечную станцию. Какое-то время им по пути, но последний отрезок пути воин идёт сам, и это путешествие не может быть рассказано.

Таким образом, мономиф социализирует смерть. Структура мономифа: проблема -> зов -> переход в иной мир -> испытания -> приближение к тайной пещере -> смерть -> обретение сокровища -> возврат в привычный мир -> решение проблемы во имя бытия.
Но, ведь возможен и другой угол зрения: зов -> исход в иные земли без возможности возвращения -> духовный поиск -> отчаяние (тайная пещера) -> обретение миссии -> испытания -> реализация миссии -> таинство смерти.
Второй вариант рассказан от имени героя, которому плевать на "народное хозяйство". Это личное путешествие, которое лишь раскрывается через миссию, но не сливается с ней. Финальный кадр пути - это не радостные хоббиты, пляшущие в Шире, а чёрный экран, за которым должно последовать воскресение на Суд. Это монотеистический мономиф в противовес пантеистическому мономифу Кэмбпелла.

Оба варианта, могут кодировать как жизнь человека в целом, так и отдельный её этап. Монотеистический вариант в контексте этапности, с одной стороны символизирует процесс мышления, а с другой, попытку взять на себя некую роль. Здесь, "отчаяние" является смертью символической, когда достигнув дна, герой может оттолкнуться и начать всплытие, совершая работу силы воли. А "таинство смерти" является указанием на смерть реальную (memento mori), которая центрирует миссию вокруг себя.

По сути, согласно мономифу Кэмбпелла общество строит само себя через отправление пассионариев на край ночи за обновляющей силой хаоса. Но возвращаться и тратить обретённую целостность на восхождение по Оси мира вверх не в интересах самого героя, если он выбрал поклонение трансцендентному Творцу, а не бытию. Взятие роли героем отнюдь не означает встраивание в общество, на самом деле это борьба с ним.

#вопросВопросов: "как должно выглядеть моё личное путешествие героя?"


#цитата
Требование открытого сопротивления относится к любимым теориям людей, сопротивлению непричастных, однако, на практике это равнозначно тому, как если бы вручить тирану в руки список последних оставшихся людей.

Когда все институты стали сомнительными, или даже опозоренными, и когда даже в церквях уже слышны молитвы не за угнетённых, а за угнетателей, тогда моральная ответственность целиком ложится на одиночку, или, лучше сказать, на несломленного одиночку.

Ушедший в Лес - это конкретный одиночка, действующий в конкретных обстоятельствах. Он не нуждается ни в теориях, ни в придуманных партийными юристами законах для того, чтобы понимать, что является справедливым, а что - нет. Он не пьёт из предоставляемых ему институтами источников нравственности.

Вещи кажутся ему простыми, если в нём живёт ещё нечто неподдельное. Мы видели, что великий опыт предоставляемый Лесом, заключается во встрече с собственным «Я», с неуязвимым ядром, сущностью, которая питает все временные и индивидуальные явления. Эта встреча, которая имеет большое влияние, как на исцеление, так и на изгнание страха, также является моральной в самой наивысшей степени.

Она приводит к тому слою, который лежит в основе всего социального, и который служит первоначалом всякой общности. Она приводит к человеку, который является фундаментом любой индивидуальности, и от которого исходит всё индивидуализирующее. В этой области обретается не только общность; здесь обретается тождество. Это то, на что указывает символ объятий. «Я» познаёт само себя в Другом - что соответствует древнейшей мудрости, выраженной в словах «То ты еси». Другим может быть любимый человек, это также может быть брат, недужный, беззащитный. Когда «Я» нечто отдаёт, помогая другому, оно само в то же время получает нечто непреходящее. В этом утверждает себя порядок мироздания.

Эрнст Юнгер, "Уход в Лес"


Уход в Лес
#уходВлес

Культура сурвайвализма (выживальщики) - это разводка, увод в сторону от реальной проблематики. Разумеется, необходимо быть готовым к непредвиденным ситуациям, но это не может быть основным императивом.

Человек, ориентированный только на то, чтобы выжить, не задается вопросом как мы все докатились до такой жизни. Он не выставляет счёт власть имущим, не планирует ИНОЕ будущее, он просто выживает, и катастрофа для него - данность, он заранее принял правила игры.

Выживальщик делит события на те, которые поддаются его влиянию, и те, которые не поддаются. Для сиюминутного выживания необходимо работать только с первой группой событий, но проблема в том, что режим выживания никогда не заканчивается. И, получается, что дело так и не доходит до разработки стратегии, которая, после долгих усилий, привела бы к влиянию на вторую группу событий. Просто сохранять жизнь ради самой жизни - это безнадёжная оборона и стратегия поражения.

Ещё один вариант увода обанкротившегося мегаполисного жителя в пораженческий формат - это романтика кочевья. Ярким примером тому служит фильм "Земля кочевников". Образ будущего с мегакорпорациями с одной стороны и классом прекариат, выживающих в фургонах, с другой. Фильм, чтобы привыкали к новым реалиям.

Монструозный Амазон, в желудке которого рабы фасуют товары, - единственное место паломничества кочевников за горстью животворящего кэша. При этом они "отвергают диктатуру доллара", естественно, ведь иначе не почувствуешь романтики дороги, от которой так и прёт дофамин. В итоге главная героиня "перерождается", принимает свой донный образ жизни, приправленный вкусозаменителем костёрной романтики.

И никто из них, так же как и выживальщики, не задаётся вопросом как улучшить своё положение, как вернуть себе достоинство, как отжать у Безоса немного власти над данными и людьми (что в сущности одно и то же). Но это уже была бы история про кочевника-террориста.

Единственный реальный уход в лес - это "Уход в Лес" Эрнста Юнгера:

"Ушедшим в Лес мы называем того, кто в ходе великих перемен оказался одиноким и бесприютным, и, в конечном счёте, увидел себя преданным уничтожению. Таким образом, Ушедший в Лес – это тот, кто сохранил изначальную связь со свободой, которая с точки зрения времени выражается в том, что он, сопротивляясь автоматизму, отказывается принимать его этическое следствие, то есть фатализм."

"Уход в Лес есть в первую очередь уход в смерть."

"Что касается собственно места, то Лес, он повсюду. Лес есть как в заброшенных местах, так и в городах, где Ушедший в Лес живёт в подполье или под маской своей профессии. Лес как в пустынях, так и в маквисах. Лес как в отечестве, так и на любой другой земле, где можно вести сопротивление. Лес, прежде всего, в глубоком тылу самого врага."

Можно провести параллели между "Уходом в Лес" Юнгера и "Тысячеликим героем" Джозефа Кэмпбелла. Лес - это не место, где одиночка может надежно спрятаться от системы. Такой земли свободы просто не существует. Это место, где можно подготовить стратегию игры, и оно существует только внутри сознания.

Первым шагом, одиночка отправляется в свою личную землю смерти и смысла, где, кроме него, никто не может отыскать дорогу к сокрытой пещере. Выйдя из пещеры пробудившимся и лишенным всякого сожаления о загубленной жизни, он готов заняться проектированием слома Железной пяты. Одиночка не просто гуляет в Лесу. Он ищет Вопрос вопросов. Для каждого он свой, а, возможно, и один для всех.

Может быть, #вопросВопросов звучит так: "как превратиться из дрожащей твари в готового к смерти?" ?

20 ta oxirgi post ko‘rsatilgan.

3

obunachilar
Kanal statistikasi