"Мне желали смерти": из-за травли от спецназовца ушла жена
Сегодня закончилась еще одна история, прекрасно отражающая, как общественное давление и деанонимизация могут разрушать жизни карателей. От спецназовца Тимура Гришко (тот, который на фото) ушла жена. В интервью она прямо говорит, что ушла из-за травли в соцсетях и общественного давления. Несмотря на то, что вину за преступления карателей, нельзя возлагать на их родственников, их тоже можно подвергнуть моральному давлению. Ведь они знают, чем занимаются их близкие, поддерживают их после работы, помогают в быту и т. д. Если они не хотят быть причастны к репрессиям, то могут либо убедить мусора уйти из органов, либо же разорвать с ним всякие отношения. И это здравый подход для общества, которое переживает пытки, убийства и мусорской террор уже 2 месяца. Мусора говорят, что им плевать на деанонимизацию и они ничего не боятся. Пускай говорят. В наших силах превратить их жизнь в ад, чтобы они общались только с себе подобными, от них уходили близкие, они лишались поддержки и подвергались остракизму. А общество будет продолжать защищаться теми способами, которые остались и, как бы не врали мусора, работают.
Сегодня закончилась еще одна история, прекрасно отражающая, как общественное давление и деанонимизация могут разрушать жизни карателей. От спецназовца Тимура Гришко (тот, который на фото) ушла жена. В интервью она прямо говорит, что ушла из-за травли в соцсетях и общественного давления. Несмотря на то, что вину за преступления карателей, нельзя возлагать на их родственников, их тоже можно подвергнуть моральному давлению. Ведь они знают, чем занимаются их близкие, поддерживают их после работы, помогают в быту и т. д. Если они не хотят быть причастны к репрессиям, то могут либо убедить мусора уйти из органов, либо же разорвать с ним всякие отношения. И это здравый подход для общества, которое переживает пытки, убийства и мусорской террор уже 2 месяца. Мусора говорят, что им плевать на деанонимизацию и они ничего не боятся. Пускай говорят. В наших силах превратить их жизнь в ад, чтобы они общались только с себе подобными, от них уходили близкие, они лишались поддержки и подвергались остракизму. А общество будет продолжать защищаться теми способами, которые остались и, как бы не врали мусора, работают.