Ещё один отрывок из последнего слова Ивулина:
«Последние семь месяцев я не мог помогать не только своему футбольному клубу, но и главным болельщикам в моей жизни — моим родителям. Мои родители — мама-пенсионерка и отец — инвалид третьей группы. Но, кроме них, у меня еще есть очень важный болельщик. Для меня это максимально личная история.
Дело в том, что у меня есть брат, он инвалид с детства. Его зовут Сергей, и ему в этом году исполнится 39 лет. Это мой старший брат, но из-за специфики его психического развития его социализация не прошла как нужно. И в 39 лет он не может обеспечивать себя, он не может работать. По сути, весь круг общения человека — это три человека, один из которых — я. У него нет друзей, у него нет знакомых. И, чтобы вы понимали, когда я сидел в СИЗО, у него был день рождения. И самым значимым подарком для него было бы, чтобы Сашу отпустили домой. Но этого не случилось.
Очень важный момент, что мои родители — люди немолодые. И если с ними, не дай бог, что-то случится, то единственным человеком, который может взять опеку над моим братом, буду я. Дело в том, что размер пенсии у женщины, которая всю жизнь проработала в детском саду, и размер пенсии мужчины-инвалида невысок. Поэтому для моих родителей в последние годы единственным источником не только моральной, но и материальной поддержки был я.
Поэтому мне бы очень хотелось попросить высокий суд учитывать это обстоятельство при вынесении приговора. И в завершении мне бы хотелось сказать, что, несмотря на все происходящее, я по-прежнему продолжаю верить в верховенство закона, я продолжаю верить в нормы человеческой морали, и я продолжаю верить в людей».
Цитата по @chestnokkk
«Последние семь месяцев я не мог помогать не только своему футбольному клубу, но и главным болельщикам в моей жизни — моим родителям. Мои родители — мама-пенсионерка и отец — инвалид третьей группы. Но, кроме них, у меня еще есть очень важный болельщик. Для меня это максимально личная история.
Дело в том, что у меня есть брат, он инвалид с детства. Его зовут Сергей, и ему в этом году исполнится 39 лет. Это мой старший брат, но из-за специфики его психического развития его социализация не прошла как нужно. И в 39 лет он не может обеспечивать себя, он не может работать. По сути, весь круг общения человека — это три человека, один из которых — я. У него нет друзей, у него нет знакомых. И, чтобы вы понимали, когда я сидел в СИЗО, у него был день рождения. И самым значимым подарком для него было бы, чтобы Сашу отпустили домой. Но этого не случилось.
Очень важный момент, что мои родители — люди немолодые. И если с ними, не дай бог, что-то случится, то единственным человеком, который может взять опеку над моим братом, буду я. Дело в том, что размер пенсии у женщины, которая всю жизнь проработала в детском саду, и размер пенсии мужчины-инвалида невысок. Поэтому для моих родителей в последние годы единственным источником не только моральной, но и материальной поддержки был я.
Поэтому мне бы очень хотелось попросить высокий суд учитывать это обстоятельство при вынесении приговора. И в завершении мне бы хотелось сказать, что, несмотря на все происходящее, я по-прежнему продолжаю верить в верховенство закона, я продолжаю верить в нормы человеческой морали, и я продолжаю верить в людей».
Цитата по @chestnokkk