Народный пророссийский вектор — это свойство не «протеста», а созидательного гражданского общества. Он существует как подсознательная данность, но в качестве политической реалии не самозарождается, а нуждается в заботливом политическом стимулировании.
А что такое вообще «русская культурная идентичность»?
Специальные российские учреждения, получающие бюджетные деньги за имитацию «мягкой силы», наловчились по этой части отбояриваться балалайками и Пушкиным, а также театральными гастролями и концертами художественной самодеятельности. Это на ура прокатывает в отчётах для вышестоящих инстанций: запредельно патриотично и, главное, существует само по себе — вообще делать ничего не надо.
Но возмутительным образом никакого «пророссийского вектора» ничему не придаёт. Кто бы мог подумать.
Тут вот в чём проблема. Что ни понимай под «русской культурной идентичностью» — жизненный ли уклад, осмысление ли его в произведениях искусства, она у великороссов и белороссов одинаково «русская», но одновременно исторически разная.
Сейчас идеологии государственного строительства России и Белоруссии эту разность не просто не отрицают, но и педалируют, потому что они хотят видеть себя в первую очередь суверенными национальными государствами. И даже политика евразийской интеграции, политика союзного строительства, и та базируется на взаимном признании самостийности. А общий интерес ищется не в культурной идентичности (это для красного словца), а в прагматичной выгоде. Это тоже объективная данность конкретного исторического момента.
Единственная культурная идентичность, где одновременно существуют Пушкин и Купала, — это советская. Она же — единственная, где существуют общая история, общая Победа, общий Гагарин, общий уклад жизни, общая шкала нравственных ценностей. Это единственная культура, в которой существуют союзная идентичность, ценность и понимание мощи интегрирующего начала.
Эта культурная идентичность — одновременно цивилизационная вершина, объединяющая великоросские и белоросские культурные идентичности.
Другой русской культурной идентичности физически нет.
Возможно, она (какая-нибудь альтернативная) сформируется по итогу долгих десятилетий нынешней интеграции. Но это вряд ли: ведь и советская взялась не из постановлений ЦК КПСС, а выросла из многовекового опыта разных братских народов, и, главное, не отрицая его, а преемствуя.
Вот и сегодня как-то глупо мстить собственному ХХ веку, обрезая собственную культурную идентичность до архаики, отказываясь от естественной базы качественно нового витка воссоединения.
Гораздо рациональнее вычеркнуть из государственных идеологий ущербность перед лицом собственных предков-гигантов. Кто нас заставляет быть недостойными их?
А что такое вообще «русская культурная идентичность»?
Специальные российские учреждения, получающие бюджетные деньги за имитацию «мягкой силы», наловчились по этой части отбояриваться балалайками и Пушкиным, а также театральными гастролями и концертами художественной самодеятельности. Это на ура прокатывает в отчётах для вышестоящих инстанций: запредельно патриотично и, главное, существует само по себе — вообще делать ничего не надо.
Но возмутительным образом никакого «пророссийского вектора» ничему не придаёт. Кто бы мог подумать.
Тут вот в чём проблема. Что ни понимай под «русской культурной идентичностью» — жизненный ли уклад, осмысление ли его в произведениях искусства, она у великороссов и белороссов одинаково «русская», но одновременно исторически разная.
Сейчас идеологии государственного строительства России и Белоруссии эту разность не просто не отрицают, но и педалируют, потому что они хотят видеть себя в первую очередь суверенными национальными государствами. И даже политика евразийской интеграции, политика союзного строительства, и та базируется на взаимном признании самостийности. А общий интерес ищется не в культурной идентичности (это для красного словца), а в прагматичной выгоде. Это тоже объективная данность конкретного исторического момента.
Единственная культурная идентичность, где одновременно существуют Пушкин и Купала, — это советская. Она же — единственная, где существуют общая история, общая Победа, общий Гагарин, общий уклад жизни, общая шкала нравственных ценностей. Это единственная культура, в которой существуют союзная идентичность, ценность и понимание мощи интегрирующего начала.
Эта культурная идентичность — одновременно цивилизационная вершина, объединяющая великоросские и белоросские культурные идентичности.
Другой русской культурной идентичности физически нет.
Возможно, она (какая-нибудь альтернативная) сформируется по итогу долгих десятилетий нынешней интеграции. Но это вряд ли: ведь и советская взялась не из постановлений ЦК КПСС, а выросла из многовекового опыта разных братских народов, и, главное, не отрицая его, а преемствуя.
Вот и сегодня как-то глупо мстить собственному ХХ веку, обрезая собственную культурную идентичность до архаики, отказываясь от естественной базы качественно нового витка воссоединения.
Гораздо рациональнее вычеркнуть из государственных идеологий ущербность перед лицом собственных предков-гигантов. Кто нас заставляет быть недостойными их?