Мова: рытуальная або жывая?
Часть 2
(Часть 1 — тут)
Люстэрка ўлады
В предыдущей части мы зафиксировали, что «моўнае пытанне» - вопрос важнейший, но сегодня не первоочередной. Прежде, чем перейти к каким-то далеко идущим выводам, отметим ряд неоспоримых фактов.
Полоцкий уроженец Скорина издал Библию «словенским языком» и «русскими буквами» (мог бы в теории издать и польскими, и чешскими буквами, или глаголицей). Вероятно, считал, что это обеспечит самый широкий круг читателей, а, скорее, даже и альтернативу никакую не рассматривал.
Этот «словенский язык» очень сильно отличался от нынешней официальной беларусской, и от тарашкевицы (не будем доказывать, можно просто глянуть странички факсимиле), и от языка статусов ВКЛ.
Этот «словенский язык был ближе к тому, что ныне называется «церковно-славянским», но 500 лет тому этот в основном письменный язык использовался от Валахии и Молдовы Стефана Великого до Великого Устюга, и от Белостока до района нынешней Перми в тогдашней Московии.
Национальных государств тогда (в 1510 - 1520-е годы) на востоке Европы не было, литвином (происходящим из Литвы) мог назвать себя любой тогдашний киевлянин, винничанин, подолянин или волынянин, если не был иудеем. Хотя и они могли называть[ся] «литвинами» в Московии (Русском великом княжении), Ливонии ли Польше.
Размаўляли тогдашние географически далеко разнесённые «литвины» на широком спектре родственных наречий, вероятно, сходных с тогдашним новгородским. Любая мова (кроме латинской или церковной) была просто инструментом взаимодействия людей сходной культуры.
Наше местное наречие в бытовавших в разное время формах презирала польская администрация и шляхта, а русская имперская администрация с 1860-х просто боролась с переменной жёсткостью аж до 1900-х годов.
Мария Колесникова и Максим Знак, как и многие политические узники не беларусскамовны.
Завтра представим на ваш суд некоторые выводы, часть из которых, может быть и не требует чёткой вербализации.
Эксклюзивные новости и аналитика -
Подписывайтесь на наш канал Люстэрка ўлады.
Часть 2
(Часть 1 — тут)
Люстэрка ўлады
В предыдущей части мы зафиксировали, что «моўнае пытанне» - вопрос важнейший, но сегодня не первоочередной. Прежде, чем перейти к каким-то далеко идущим выводам, отметим ряд неоспоримых фактов.
Полоцкий уроженец Скорина издал Библию «словенским языком» и «русскими буквами» (мог бы в теории издать и польскими, и чешскими буквами, или глаголицей). Вероятно, считал, что это обеспечит самый широкий круг читателей, а, скорее, даже и альтернативу никакую не рассматривал.
Этот «словенский язык» очень сильно отличался от нынешней официальной беларусской, и от тарашкевицы (не будем доказывать, можно просто глянуть странички факсимиле), и от языка статусов ВКЛ.
Этот «словенский язык был ближе к тому, что ныне называется «церковно-славянским», но 500 лет тому этот в основном письменный язык использовался от Валахии и Молдовы Стефана Великого до Великого Устюга, и от Белостока до района нынешней Перми в тогдашней Московии.
Национальных государств тогда (в 1510 - 1520-е годы) на востоке Европы не было, литвином (происходящим из Литвы) мог назвать себя любой тогдашний киевлянин, винничанин, подолянин или волынянин, если не был иудеем. Хотя и они могли называть[ся] «литвинами» в Московии (Русском великом княжении), Ливонии ли Польше.
Размаўляли тогдашние географически далеко разнесённые «литвины» на широком спектре родственных наречий, вероятно, сходных с тогдашним новгородским. Любая мова (кроме латинской или церковной) была просто инструментом взаимодействия людей сходной культуры.
Наше местное наречие в бытовавших в разное время формах презирала польская администрация и шляхта, а русская имперская администрация с 1860-х просто боролась с переменной жёсткостью аж до 1900-х годов.
Мария Колесникова и Максим Знак, как и многие политические узники не беларусскамовны.
Завтра представим на ваш суд некоторые выводы, часть из которых, может быть и не требует чёткой вербализации.
Эксклюзивные новости и аналитика -
Подписывайтесь на наш канал Люстэрка ўлады.