Репост из: Телескоп
Опаздывающий нациогенез: часть первая
Особенности и перспективы идеи нации в современных условиях
Представления о нации изначально обладали смысловой неопределённостью, не позволяющей выработать некое универсальное определение об этом социально-политическом и культурном явлении. Появившись в возвышенных политических декларациях XVIII века, сам термин «нация» до сих пор сохраняет метафорическую структуру.[1] И поскольку такая структура является устойчивой, споры вокруг сущности нации будут вестись до тех пор, пока сам термин будет сохранять свою актуальность. [2]
«Нация» сегодня – это символ, смысл которого раскрывается в зависимости от контекста и концептуальной позиции того, кто этим термином пользуется. И любая попытка утвердить некое единое понимание сути нации является закамуфлированным субъективизмом: очередной попыткой утвердить единичное, частное мнение в качестве всеобщего.
При том, что идея нации является результатом игры коллективного воображения, в отдельных случаях она имеет частное эмпирическое наполнение. Это касается ряда европейских народов, для которых данная идея стала естественной формой осознания их собственного исторического опыта. Ещё совсем недавно эти народы обладали единством происхождения, единым языком, территорией, экономикой, государством и, благодаря последнему, единым законодательством.
При том, что в исторических реалиях XIX века нация являлась, по сути, иным обозначением народа, что предполагало некое естественное и не вполне рациональное происхождение этого феномена: историческая жизнь во многом случайна и иррациональна, сама идея нации вполне рациональна. Ведущую роль в формировании наций сыграли западноевропейские централизованные государства. Нации стали одними из самых успешных проектов этих государств.
Благодаря своей связи с государственной деятельностью нация, несмотря на всю свою внешнюю историчность, является изначально не историческим, а политическим и идеологическим явлением. Благодаря этой идее государства и общества отстаивали, в первую очередь, собственную политическую и экономическую независимость, а во вторую – культурную и повседневную идентичность.
Тем не менее, даже в Западной Европе процесс национального строительства шёл с разной степенью успешности и обладал разной исторической скоростью. В том же XIX столетии в Европе проявился феномен догоняющего или опаздывающего нациогенеза: Италия, Испания, Германия стали «нациями» позже, чем Англия, Франция, Швейцария.
Причины такого опаздывания опять-таки были связаны с текущим состоянием государственности в этих странах. Слабое политическое единство или его отсутствие являлись препятствиями для нациогенеза. И в момент, когда, например, Италия обрела политическое единство, на итальянском языке (тосканском диалекте) говорило, в лучшем случае, 10% итальянского населения. Итальянскому государству ещё предстояло сплавить воедино разнородные социальные и территориальные общности, существовавшие на Апеннинах, и делать это предстояло в ускоренном темпе. https://teleskop.media/2021/11/28/opazdyvayushhij-natsiogenez-chast-pervaya/
Особенности и перспективы идеи нации в современных условиях
Представления о нации изначально обладали смысловой неопределённостью, не позволяющей выработать некое универсальное определение об этом социально-политическом и культурном явлении. Появившись в возвышенных политических декларациях XVIII века, сам термин «нация» до сих пор сохраняет метафорическую структуру.[1] И поскольку такая структура является устойчивой, споры вокруг сущности нации будут вестись до тех пор, пока сам термин будет сохранять свою актуальность. [2]
«Нация» сегодня – это символ, смысл которого раскрывается в зависимости от контекста и концептуальной позиции того, кто этим термином пользуется. И любая попытка утвердить некое единое понимание сути нации является закамуфлированным субъективизмом: очередной попыткой утвердить единичное, частное мнение в качестве всеобщего.
При том, что идея нации является результатом игры коллективного воображения, в отдельных случаях она имеет частное эмпирическое наполнение. Это касается ряда европейских народов, для которых данная идея стала естественной формой осознания их собственного исторического опыта. Ещё совсем недавно эти народы обладали единством происхождения, единым языком, территорией, экономикой, государством и, благодаря последнему, единым законодательством.
При том, что в исторических реалиях XIX века нация являлась, по сути, иным обозначением народа, что предполагало некое естественное и не вполне рациональное происхождение этого феномена: историческая жизнь во многом случайна и иррациональна, сама идея нации вполне рациональна. Ведущую роль в формировании наций сыграли западноевропейские централизованные государства. Нации стали одними из самых успешных проектов этих государств.
Благодаря своей связи с государственной деятельностью нация, несмотря на всю свою внешнюю историчность, является изначально не историческим, а политическим и идеологическим явлением. Благодаря этой идее государства и общества отстаивали, в первую очередь, собственную политическую и экономическую независимость, а во вторую – культурную и повседневную идентичность.
Тем не менее, даже в Западной Европе процесс национального строительства шёл с разной степенью успешности и обладал разной исторической скоростью. В том же XIX столетии в Европе проявился феномен догоняющего или опаздывающего нациогенеза: Италия, Испания, Германия стали «нациями» позже, чем Англия, Франция, Швейцария.
Причины такого опаздывания опять-таки были связаны с текущим состоянием государственности в этих странах. Слабое политическое единство или его отсутствие являлись препятствиями для нациогенеза. И в момент, когда, например, Италия обрела политическое единство, на итальянском языке (тосканском диалекте) говорило, в лучшем случае, 10% итальянского населения. Итальянскому государству ещё предстояло сплавить воедино разнородные социальные и территориальные общности, существовавшие на Апеннинах, и делать это предстояло в ускоренном темпе. https://teleskop.media/2021/11/28/opazdyvayushhij-natsiogenez-chast-pervaya/