Интересное интервью из 2020 года с Иваном Крастевым про Illiberal автократии Восточной и Центральной Европы и России, их специфицу и природу.
https://www.eurozine.com/the-future-was-next-to-you/
"Для россиян было особенно болезненным то, что они не могли до конца понять, как и почему распался Советский Союз. СССР был ядерной державой, не было иностранного вторжения, и все же он внезапно рухнул. Это унизительное и непонятное поражение породило теории заговора о предательстве страны элитой. К 1989/1992 году коммунизм исчерпал свою мобилизационную силу. Большинство населения России хотело покончить с этим, не имея ясного представления о том, чего они хотят взамен. Но для россиян Советский Союз и коммунизм не были одним и тем же. Советский Союз был их страной, и они не понимали, почему он должен развалиться вместе с устаревшей идеологией. Хотя для посторонних это может показаться очевидным, для россиян это было не так"
"Большинство революций узаконены не исполнением их обещаний, а чувством мести, которое они дают. Но либеральные революции 89-го возглавили люди, травмированные опытом коммунизма. Они не хотели начать революцию, пожирающую собственных детей. Таким образом, номенклатура старого режима смогла интегрироваться в новый мир. Это стало уязвимым местом: идея предательства революции, когда у власти остаются одни и те же люди. Революция 89-го не обещала, что последние станут первыми: она обещала, что каждый может быть первым".
"И здесь мы возвращаемся к вопросу о демографии. Вы помните, что в 1953 году, после антикоммунистического восстания в Восточном Берлине, Брехт спросил, не будет ли «правительству проще распустить народ и избрать другого?» Как это ни парадоксально, теперь это стало возможным благодаря свободе передвижения. Играя в разные игры с институтами, правительства многих восточноевропейских стран смогли избрать «других» людей.
Если вы венгр, живущий в Трансильвании, голосовать на венгерских выборах легко. С другой стороны, если вы один из многих венгров, живущих в Лондоне, у вас есть только один избирательный участок. Это серьезное изменение в том, как функционируют демократии. В поляризованном обществе с информационными пробелами важно не изменить сознание людей, а мобилизовать свою сторону и демобилизовать другую. Вы можете сделать это через институциональные решения. Если вы собираетесь лишать прав большую диаспору, проживающую в Западной Европе, и в то же время расширять возможности диаспоры, проживающей в соседней стране, то в каком-то смысле вы выбираете своих людей"
https://www.eurozine.com/the-future-was-next-to-you/
"Для россиян было особенно болезненным то, что они не могли до конца понять, как и почему распался Советский Союз. СССР был ядерной державой, не было иностранного вторжения, и все же он внезапно рухнул. Это унизительное и непонятное поражение породило теории заговора о предательстве страны элитой. К 1989/1992 году коммунизм исчерпал свою мобилизационную силу. Большинство населения России хотело покончить с этим, не имея ясного представления о том, чего они хотят взамен. Но для россиян Советский Союз и коммунизм не были одним и тем же. Советский Союз был их страной, и они не понимали, почему он должен развалиться вместе с устаревшей идеологией. Хотя для посторонних это может показаться очевидным, для россиян это было не так"
"Большинство революций узаконены не исполнением их обещаний, а чувством мести, которое они дают. Но либеральные революции 89-го возглавили люди, травмированные опытом коммунизма. Они не хотели начать революцию, пожирающую собственных детей. Таким образом, номенклатура старого режима смогла интегрироваться в новый мир. Это стало уязвимым местом: идея предательства революции, когда у власти остаются одни и те же люди. Революция 89-го не обещала, что последние станут первыми: она обещала, что каждый может быть первым".
"И здесь мы возвращаемся к вопросу о демографии. Вы помните, что в 1953 году, после антикоммунистического восстания в Восточном Берлине, Брехт спросил, не будет ли «правительству проще распустить народ и избрать другого?» Как это ни парадоксально, теперь это стало возможным благодаря свободе передвижения. Играя в разные игры с институтами, правительства многих восточноевропейских стран смогли избрать «других» людей.
Если вы венгр, живущий в Трансильвании, голосовать на венгерских выборах легко. С другой стороны, если вы один из многих венгров, живущих в Лондоне, у вас есть только один избирательный участок. Это серьезное изменение в том, как функционируют демократии. В поляризованном обществе с информационными пробелами важно не изменить сознание людей, а мобилизовать свою сторону и демобилизовать другую. Вы можете сделать это через институциональные решения. Если вы собираетесь лишать прав большую диаспору, проживающую в Западной Европе, и в то же время расширять возможности диаспоры, проживающей в соседней стране, то в каком-то смысле вы выбираете своих людей"