хлор никогда не выветривается из легких, он остается осадком в самых концах капилляров и медленно распространяется по всему кровотоку. прошло два года и я на том же месте, в той же комнате, принимаю ванну с зеленым раствором и пытаюсь оглянуться назад. мера и степень изменилась, а зеркало напротив так же криво корежится. мне перестало казаться, что изменить жизнь можно очистив комнату, выкинув старые и памятные вещи, теперь мне на глаза попадались не детали мешающего интерьера напоминающие о, а в голове концентрированные нейроны работающие без остановки, запуская руку в волосы мне хотелось заглушить рой мыслей, так шумело в голове и путалось сознание. в шкафах ничего не висит и не ждет, тумбочек не осталось что хранить, как и ручек чтобы писать, и листов бумаги с графитовыми линиями, и книг, чтобы не думать, что кто-то все таки пишет, даже двери были скручены с петель, чтобы они никогда больше не были закрыты. мне ненавистно все что привело меня к хлору два года назад. и я окунаюсь по макушку, мне медленно щиплет слизистую глаз, напрашиваются слезы и холодный пот. как же противно чувствовать, что отравление всегда было внутри, а не снаружи, и как грустно, что ты ошибался день за днем. моя тень стала опаздывать за мной, и застывает то у широкого подоконника, то подперев стену светится в темноте ядовитым оттенком. из чувств превалирует только раздражимость и тоска по тому, чего никогда и не существовало, от чего кажется, что решение отсутствует и ты не избавишься никогда от тяжести собственного тела. курьер задерживался на месяца, и от моей коробки воспоминаний осталось лишь надпись на отрывной бумажке. разъелось и испарилось все, и только вмятина от коробки в проеме доказывает, что она не была иллюзией в момент. я даже не помню вычерченных слов, все стало таким ненужным и хотелось только дотянуться до сигарет на столике рядом, но я лишь раз за разом поскальзываюсь и погружаюсь все глубже, какая печаль, или желание почувствовать печаль ведь момент довольно располагающий. очищение, вот что такое хлор, и растворившись здесь, окончательно потеряв рассудок, я не почувствую боли, но и не почувствую ничего больше. голова молчит, луна светит, ведь на улице все еще кому-то нужно освещать путь.